Это история произошла, когда я приезжал каждое лето к бабушке.

Я еще с детства задумывался – что такое любовь? Я сидел возле пруда и думал об отношениях мужчин и женщин. К пруду подходили мальчик и девочка. Я подумал – «Может у них поучится?». Девочка спрашивает у мальчика – «Зачем ты меня сюда позвал?». Мальчик с улыбкой подбежал к берегу поймал жабу и сказал –«Ты когда-нибудь видела, как жаб надувают?». Девчонка раскричалась –«Фу! Какая мерзость. Убери ее от меня!». Девчонка убежала. А я подумал – «Не вариант! Нужно что-то по умнее поискать».

Я пришел домой. Взял пособия для чайников – у сестры роман стащил. Лег на кровать и стал читать. Принципе я понял основы. В этот момент зашел мой друг Сергей. Серега расхохотался. Я подумал –«Попал так попал. И сделать вид, что сплю уже поздно». Еще пришла сестра раскричалась на меня, что взял без спроса книгу. Надо было в сад идти читать.

Прошло время мы подросли. Мне понравилась одна девчонка. Но я боялся признается в своих чувствах. Однажды мы пошли в лес с друзьями. Та забавная парочка, что я на пруду встретил они тоже гуляли с нами. Удивительно, но они были вместе. Адам и Ева –мы так их прозвали. Мы вечером направлялись к нашему месту, чтобы посидеть. Адам схватил Еву и понес на руках. По его счастливому лицу считалось – завидуйте не удачники. Не знаю. Что он нафантазировал в себе голове, но руки у него не выдержали. Нет бы поставил бы ее и поцеловал, но он решил сделать по-другому. Почувствовав, что сейчас руки оторвутся, он швырнул ее в кусты. Отряхнулся и пошел как не в чем не бывало. Ева выскочила из кустов и врезала Адаму. Потом долго мирились. Мне точно с них пример брать было не охота. Я хотел. Что бы мои отношения были такие, о которых еще не успели в книжках написать.

Мы пришли на наше место. У нас еще был друг его звали Лешим. Он. Как всегда, стал звать нас пройти в лес по глубже. Говорит – «Ребят как насчет сходить в глушь?». Мы ему – «Зачем?». Он ответил – «Нас там ведьмы сожрут». Мы ему – «Отказываемся!». Он тогда сделал наивное, не понимающие лицо и спросил нас – «Почему?». Я сидел и смотрел под хруст костра на свою милую- Ангелочка. Думаю – «Вот, что может быть милей ее улыбки?».

Утром у нас появилось дело. Ко мне пришел Серега. Ну, как пришел…. Его бабушка разбудила, когда он спал на лавочке у меня. Он сонный мне – «Пойдем дело есть». Мы пошли к нашему месту. Не чего особого просто столик или по-другому штаб-квартира. Среди нас не было Лешего. Я спросил у всех – «А где Леший?». Мне ответили – «На дереве». Я продолжил – «А, что он там делает?». Мне на этот вопрос ответили – «Не знаем! Может свои владения осматривает». На собрании было решено, что мы фегней страдаем и нам нужно не его устраивать, а идти футбол поиграть. Просто не знаю, о чем они там болтали. Я тогда думал, что пора уже ее сердце мне покорять. Я придумал кое-что тогда, но это потом до пишу. История длинная и забавная.

Жениться каждому охота. Женился – и живёшь себе, не горюешь. Есть захотел – жена сварит, покормит, сор в избе скопился – приберёт, штаны постирает. Просто красота. Обратно и с картошкой управится, ежели мужу недосуг. Посадит, прополет-окучит, выкопает. Сплошная польза от них, от жён этих.

Вот Лёнька Ступкин тоже так думал. Трудновато, всё-таки, одному. День в поле нагорбатишься, домой придёшь – пусто в избе, варить чё-то надо, пожрать. Да и не стирано уж сколь, всё некогда. В общем, пора, давно пора жениться. И невесту искать долго не надо. Чё её искать – вона, Райка, соседка, тоже, ведь, одна девка, без мужика живёт. Всё умеет, поди не в барах родилась. И сварит, и вспашет, и дров, когда надо, наколет. Как говорится, женись – не хочу.

Одно пугает. Здоровущая больно. Центнер в ней, а то и поболе. Может, даже полтора. С одной стороны, конечно, хорошо. Всё же, где чего подмогнёт – бревно подтащить или там телегу вытолкнуть. А с другой… Да уж, ежели, к примеру, разозлить её… Это ж танк Т-34, не меньше! Страшновато.

А времечко идёт. Хошь, не хошь, чё-то решать надо. Вот и решил Лёнька посоветоваться. Приятель у него был, Саня. Саня-академик, так его прозывали. За то, что знал много. Лёньке-то уж не откажет!

Приходит Лёнька к Сане. Так, мол, и так. Обсказал, всё как есть. Что, мол, на Райке жениться надумал, что надо как-то того-этого, чтоб, значит, нормально получилось. Ну, Саня ж не дурак, раз академиком прозвали. Всё, говорит, понятно. Тебе её ублажить надо. Чтобы, того, чтобы крепко ты ей понравился. А Лёнька ему, мол, чё это, как это? Велел ему Саня штаны снять, дескать, показывай женилку, порешаем, посмотрим. Лёнька снял. Показал. Саня затылок чешет:

– Да уж. Маловат он у тебя.

– Дак и сам знаю.

– Вот и думаю. Если Райке не понравится, не ублажишь ты её. А это, считай, всё, провал.

– Дак чё делать-то? – Лёнька штаны надел, вид у него сделался совсем расстроенный.

– Чё-чё… Бабу растравить надо. Чтоб она тебя с любым захотела. Понял?

– Неа. Как я ей покажу-то?

– Эх ты, тютя! Тут делов-то на копейку. Главно дело уболтать. Позови её к себе, мол, так и так, поговорить надо шибко, мол, дело неотложное. Бутылку купи. Лучше две, красную и белую. Это уж как у вас пойдёт. Вот. И скажи ей, как за стол усадишь, и по рюмке выпьете, что, мол, того, что любишь и жениться на ней хочешь. Скажи: предлагаю, мол, тебе, Рая, руку и сердце! Усёк?

– Усёк. А дальше?

– Дальше… А дальше смотри по обстоятельству дела. Ежели она согласная, наливай ещё по рюмке.

– Дак нету рюмок, стаканы одни. Я ж непьющий.

– Все непьющие. А как воскресенье, одни драки по деревне. Ладно, не суть. Пусть стаканы. Главно дело подливай ей. А уж как она в кондиции будет, то тут незаметно так до постели и веди. Типа того, что давай, мол, приляжем, тоси-боси, тудым-сюдым… Понял?

– Ну… И чё?

– Точно – тютя, гадство! Клади и раздевай, чё ещё-то?!

– Сань, дак это… Её чё, надо того, ну… это-самое?

– Самое, самое. Только с твоим там делать нечего. Надо, чтоб она сама хотела, чтоб аж прям по самое-не-могу хотела. Тут надо хитрость иметь.

– Чё это?

– Надо, чтоб у неё того… – Саня почесал затылок, – как бы сказать… Я тут читал в одном журнале. Короче, у баб места есть, куда, если почесать или там ещё чё, погладить, к примеру, бабы прям звереют. Это «возбуждаются» называется. И тогда – всё, бери её голыми руками и делай с ней, что хошь!

– Дак это, ты ж Райку видел. Пока я на ней эти места найду, пока чесать начну… Вдруг чё не так, убьёт, нахрен!

– Да, вообще-то. Согласен. Ну ничё, я ещё кой-чё знаю. Читал как-то. Есть один верный способ. Это уж самый верный. Называется… Эх, не помню. Короче, вот в чём коленкор. Раздеваешь её. Так. Берёшь чё-нибудь холодное, к примеру, мороженку. И водишь ей по титькам. Она сперва замрёт, а потом затрясётся, затрясётся и… всё. Она вся твоя.

– О, как! Прям по титькам? Боязно как-то. Да ещё это, Саня, откуда в нашем сельпе мороженки-то? Это ж в район ехать надо! Пока привезу – растают!

– Это я к примеру про мороженку сказал. А там ты сам думай. Всё понял?

– Нууу… Так-то всё. Дак чё, говоришь, красну и белу взять?

– Возьми, хуже не будет.

– И чё-нибудь заместо мороженки? Ладно. Понял я. Спасибо, Саня!

– Давай. Чтоб молодцом был. Не подведи!

Неделю Лёнька голову ломал, где добыть мороженку. Ничего лучше не придумав, слазил в тёткин погреб. Там, в самой глубине, был устроен ледник, чтобы молоко хранить и прочее. И холодрыга была, даже в самую жару. Лёнька нашарил пару кусков льда, завернул их в полотенце, положил в ведро и принёс домой. Поставил до поры в чулан. Потом дошёл до Райкиной избы. Постучал в окошко. Райка выглянула в одной рубашке – дома же, не видит никто:

– Чё, Лёнь?

– Рай, дело у меня к тебе. Край поговорить надо. Приди-ка вечерком. Придёшь?

– Да чё случилось-то? – Райка вдруг разрумянилась, как, вроде, застеснялась.

– Придёшь, там узнаешь. После табуна приходи.

– Вот же, выдумываешь чё-то… Ладно, как Жданку подою – приду.

Время подгоняло. Лёнька не знал, чего ещё на стол положить. Сало нарезано, лучок зелёный. Банку консервов открыл – скумбрию в томате, картошки отварил. Чё ещё-то… Водка, вино… А, хлеба порезал. И стаканы протёр, чтоб не стыдно было. Кажись, всё. А сердце всё равно не на месте. Придёт? Не придёт?

Райка пришла, как стемнело. Тихонько стукнула в окошко, тихонько поднялась на крылечко, вошла в избу.

– Вот она я, Лёня. Чё звал-то?

– Дак это… Здравствуй, Рая. Это…

– Виделись уже сёдня, – Райка хихикнула.

– Ну, это… Проходи. Вот. Вишь, стол. Ничё, нормально?

– Чё это за праздник? Деньрожденье, что ли? А чё один?

– Я, это, Рая… Короче, того. Фу ты… Забыл… В общем, давай, что ли, выходи за меня?

– Дак чё… Прям так сразу? – Райка снова захихикала, – хоть бы за стол усадил, рюмочку налил. Чё ж на сухую-то!

– Нету рюмок. Стакан пойдёт?

– Чё ж не пойдёт. Тоже, поди, посуда. Наливай, жених!

Лёнька налил полстакана вина, протянул Райке. Потом себе налил. Чокнулись, выпили. Надо было как-то начинать разговор, а как – Лёнька понятия не имел. Начала Райка.

– Дак чё, жениться захотел, что ли? Силов-то хватит на меня? Я ить не Любка Расторгуева, мне много надо. И чтоб долго. И чтоб того, чтоб аж до самых костей пробрало. Сможешь? Коли сможешь, то и замуж пойду. А так – неча и баловаться.

– А чё, я серьёзно к тебе. Если ты так, то я же всей душой! – Лёнька сглотнул комок в горле, – я уж как есть, расстараюсь. Давай, что ли, ещё по одной?

– Ну-к, по одной-то ещё можно. Наливай.

Они снова выпили, закусили. Обоим похорошело, ощутимо захотелось любви и ласки. Райка встала из-за стола.

– Ну чё, давай, что ли? Тока выйди, я разденусь.

– А, конечно выйду. Покурю!

Лёнька щёлкнул выключателем и вышел в сени. Занырнул в чулан, достал ведро со льдом. Сел на лавку в сенях, закурил. Сердце от волнения колотилось, как перепёлка в силках. Страшновато было – вдруг не получится. Докурил. «А, будь, что будет! Поди, не обманул Санька, всё срастётся!»

Лёнька приоткрыл дверь в избу, прошептал: « Иду я, Рай!» Ответа не было. Ладно. В избе темно. Лёнька снял штаны прямо у порога, рубаху. Накинул крючок на дверь. Потом, подумав пару секунд, стянул трусы. Темнота, не страшно. Нашарил ведро со льдом, достал. Развернул мокрую тряпку. Два куска – скользкие и холоднючие, каждый размером с кирпич. Ну, пора!

Лёнька на цыпочках подошёл к своей холостяцкой кровати, на которой виднелось белое Райкино тело, от него веяло жаром молодости и желания. Лёнька впопыхах забыл, куда надо класть мороженое. И положил обе ледышки на Райкин живот.

На секунду тело замерло, потом раздался истошный вопль, и Лёнька получил страшенную оплеуху по ушам сразу с двух рук. Удар был такой силы, что Лёньке на миг показалось, будто у него лопнула голова! А Райка, вопя, выскочила из избы в чём мать родила, выбив при этом дверь с крючком.

Лёнька не спал всю ночь. Голова гудела, как колокол. И было, ко всему, ещё жутко стыдно. Он понял, что облажался с этой дурацкой мороженкой на все сто. Говорил же Саня, что надо по титькам водить, а он… Эх, что-то теперь будет? А может и мороженки никакой не надо было? Выпили бы красную, потом беленькой бы добавили. И всё. Хоть поговорили бы. Посидели бы по-людски. А так…

Уже утром, глянув в зеркало, Лёнька не узнал себя. Вместо ушей торчали два оттопыренных почерневших лопуха. Глаза были как две узкие щелочки с фиолетовым оттенком. «Жених, твою мать! Чисто Муслим Магомаев, чтоб тебя!…» – Лёньку аж перекосило от собственного отражения. Надо идти на работу. А там мужики, пропади они пропадом. Начнётся – кто, где, когда… И сказать-то нечего. Вот же попал!

Понятно, что уши чёрными лопухами ни с того, ни с сего не становятся. Мужики позубоскалили вволю. Лёнька уж не знал, куда от них деваться. Но только отнекивался, никому не признался, что случилось.

Вечером, когда уже стемнело, пришла Райка. Вид у неё был одновременно и виноватый, и воинственный.

– Ну, чё, жених? Не шибко я тебя отоварила?

– Дак это… Бывает…

– Ты вчерась чем меня приложил-то? Меня ить чуть кондрат не хватил!

– Дак льдом. Мороженки-то не было…

– Чем-чем??? Ты чё буровишь, малохольный?!

– Ну, это… Лёд приложил… Саня-академик того, насоветовал…

И Лёнька рассказал, что ему насоветовал Саня, как он, то есть Лёнька, придумывал, чем заменить мороженое, и как он, Лёнька же, готовился к этому самому, к жениханию.

Райка хохотала без остановки, даром, что не полчаса. Потом, утирая слёзы, обняла своего ухажёра:

– Ну, Лёнька! Ну, балома! Это ж надо было придумать… Это ж в дурном сне не привидится! Ну и припарки ты мне сотворил!

– Дак чё я… Это Саня всё… В журнале, говорит, вычитал…

– Эх, вы, женихи-читальщики! Ума палаты, а простой вещи сделать не можете…

– Ну, Рай, я ж как лучче, тебе, чтоб, того… этого… Не обижайся только…

– Да ладно… Чё теперь поделать. Сам-то чё, не видишь, что ли, полгода уж по тебе сохну!

– Рая, чё ж молчала-то!!! Рая!!! Дак я ж горы для тебя! Я ж того, я ж… это… Ну, Рая, ну ты ващееее…

– Ваще-ваще… Хватит причитать! Гаси свет давай. По-новой жениться будем. Тока нынче уже без мороженки твоей.

Вот и вся история. Оказывается, для того, чтоб жениться, ничего и выдумывать не надо. Просто сказать, что любишь. Если любишь, конечно. Хотя… Всяко бывает…

© Олег Антонов

В один из солнечных деньков. Я решил, что нужно пригласить своего Ангелочка, на пикник. Подошел к ее дому и начертил стрелку с надписью «следуй за сюрпризом». Бегал чертил их к месту. На месте расстелил нам. Присел и жду. Любуюсь пейзажами и смотрю на белоснежные облака. Мне очень понравилось одно облако. Оно похоже была на Медведя которой держит мешок.

Через не которое время ко мне подошел Леший грызя яблоко. Говорит:

— А где сюрприз? – сказал и хохочет.

— Ты что здесь забыл?

— Я по стрелкам пришел. Яблоко будешь?

— Не суй мне огрызок в лицо. Захотел бы яблоко. Сходил бы в сад. Стрелки указывают не твое направление. Твое направление…. Вот сюда! – сказав, я начертил стрелку в сторону леса.

— Так значит сюрприза не будет? И в лес со мной тоже не пойдешь? Жаль! О, мел! – закончил говорить и пошел. По дороге рисовал стрелки. Наверно надеялся, что с ним кто-нибудь, все-таки пойдет в лес.

Я чего-то устал уже ее ждать. Решил прилечь. Глаза стали закрываться. Я почувствовал женские руки, которые стали делать мне массаж. Подумал –«Ну, на конец, пришла!». Улыбаюсь и поворачиваюсь. Вижу, Маша перед мной. Улыбается и говорит:

— А ты романтик! – сказала и потянулась, улыбаясь к бутылке.

— Маша? Понимаешь…. Это не для тебя.

— Да? А для кого? Не стесняйся, я знаю. Я давно заметила, как ты на меня смотришь – сказала и ко мне ближе приблизилась.

Я задумался –«Когда? На пруду, что ли? Тогда, когда в ее купальник страшный жук заполз. Я тогда же, переживал за тебя, а не осматривал тебя! Вот, что мне теперь делать? Как от нее избавится пока моя любимая не пришла!». Я улыбнулся и сказал:

— Слушай, это не совсем сюрприз. Видишь стрелки дальше идут. Иди по этому направлению и увидишь кто тебя позвал. А я здесь просто Серегу жду. Ага!

— Не шутишь? Пойду посмотрю. Интересно – расхохоталась и побежала.

Я выдохнул и подумал – «надеюсь Леший, ты ее не сильно глубоко в лес уведешь».

Через минуты 20 пришла и моя – Ангелочек. Конечно, на всякий случай мы место сменили. А то не известно кто еще бы пришёл за сюрпризом.
Нам понравилось так летом, что мы решили, что приедем и зимой. Я не успел оглянутся, как уже за окном лежал снег. С криком – « Ура!» — я стал собирать вещи.

Мы встретились. Играли в снежки. Катались с горки. Не смотря на веселье, я не забыл сделать моему Ангелочку сюрприз. Я купил еще в городе ей подарок – медальон. Слепил из снега зайчика. Стал в глаза снежного зайца угли вставлять. Думаю – «Может не стоит? Она ведь должна обрадоваться, а не испугается. Ладно, сойдет! Вроде бы не такой и страшный с этими углями». Закрыв ей глаза. Мы подошли – где ждал ее зайчик с подарком. Она заулыбалась и поцеловала меня. Не знаю. Что может прекрасней быть на свете, чем искренни радующейся девушка.

Не чего не предвещало беды, как однажды в слезах она пришла ко мне. И я должен был ее утешить, но в этот момент ко мне подбежал Сергей и сообщил что наш друг балбес Леший ушел в лес и не ввернулся. Перед мной стал, как кол в горле, выбор. Либо помочь другу или выполнить свое обещание. Я сказал ей тихо – «Прости». Побежал с Серегой искать Лешего. Мы с ним решили разделится, чтобы быстрей найти его. Когда, глубже в лес бежали, казалось, что снег растет и еще чуть-чуть и мы в нем утонем. Я бежал и думал – « Ну, где ты?». Резко под мной снег провалился, и я утонул по пояс. Хотел выбраться, но мои ноги в чем-то запутались под снегом. Я стоял так и думал – «А кто меня спасет теперь?». Не далеко завыли волки. Мне нужно было срочно выбраться, но все мои попытки выбраться не приносили результатов. Я уже был готов принять свою учесть. Ждал волков. Ко мне подошел пушистый заяц. Стал меня рассматривать. Я с ним заговорил:

— Помочь решил? Подай свои уши. Как веревку использую. Черт! А волки случайно не тебя ищут? – сказал я и быстро стал осматривать все вокруг. Я заметил кусок ветки в снегу. Дотянувшись, я ее схватил рукой и используя ее чтобы выбраться. Направился дальше искать. Наткнулся на следы. Это следы были Лешего и Сереги. Я понял, что он его нашел. Можно возвращаться. На обратном пути и думаю – «Как мне теперь смотреть в глаза ей. Я ведь обещал. Думаю она должна меня понять. Надеюсь на это».

Вскоре, мы с ней все уладили. В начале был осадок, но потом мы забыли об этом. Пошли кататься вместе в обнимку с горки. А вечер решили подойти к пруду. На пруду мы увидели странную картину. Плавали 2 льдины. Мы предложили девчонка соревнование не большое провести. Но они отказались. Тогда мы сами разделились на две группы и попрыгали по своим «кораблям». Смысл быть простым — с разгоном бить льдину об другую, чья лопнет, тот и проиграл. Мы выиграли их льдины треснула и стала тонуть. Все выпрыгнули, кроме Дена. Ден говорит:

— Я потону вместе с кораблем. Такой позор проигрыша. Можно смыть, только водой ниже нуля. Бросьте меня! Забудьте!

— Хватит прикалываться! Вылезь уже. Ты уже по калено в воде! – крикнул ему я.

— Рябят? А она ведь еще и трескается! Спасите!!

Спасли. Куда мы денемся. Пошли его домой провожать, чтобы не заболел. Позже я пошел провожать Ангелочка и думал – «Простила…. Не простила…. Точно!». Я придумал кое-что интересное для всех. Я собрал друзей и предложил построить огромную крепость из снега. Они согласились и мы стали лепить ее. Закончили только к следующему дню. Могли и раньше, если бы мы друг другу постоянно не кидали за шиворот снега, ради смеха. Крепость получилось выше леса. Мы в основном в высоту ее строили. Я довольный побежал за Ангелочком, и мы с ней забрались на верх. С улыбочкой говорю:

— это все твое! Куда ты смотришь? Я еще не в состоянии купить весь мир. А звезды конечно дарю. Все твои. Но подарить я хотел не это. Посмотри вниз. Я дарю тебе свое сердце.

Она посмотрела вниз. Внизу зажглось сердечко. Никакой магии. Просто Леший мне задолжал и мне помог зажечь. Мы бензином нарисовали его, и он потом поджег. Я хотел ей показать. Что мое обещание не забыто. Я могу создавать вершины для нее и дарить себя всего ей. В ожидании увидеть, как улыбается и в глазах сверкает искреннее счастье. А когда она, счаливая, то и я был счастлив.

Утром. Серега пришел ко мне веселым и позвал меня. Мы зашли за Лешим и остальными. Идем куда-то. Серега говорит:

— Для тебя, есть большой подарок. Мы же друзья.

— Правда? У меня день рождение вроде не сегодня. А что за подарок? – расспрашивал Леший.

Мы подошли к снеговику, только женского пола. Серега расхохотался и сказал:

— Мы слепили тебе подругу. Ее можно и в лес уводить. Дарим по-братски!

— Очень смешно! Кстати, может в лес сходим?

— Нет! Бери бабу и отстань от нас уже со своим лесом!

Я улыбаюсь и обнимаю Ангелочка. Думаю, какие вы придурки все-таки. Посмотрел на нее и сказал:

— Замерзаешь? Если хочешь с нему куртку?

— Нет. Спасибо. – ласково мне отказала. А я чего опьянел от ее ласкового голоса.

— не с тебя зай! А я себя сниму! А…. Ой прости…. В голове перемешалось все – сказал я. Во мне все закричало – «Дебил ты! Теперь она будет думать, что тебе от нее только одно и нужно. Вот как ты умудрился все испортить?». Не смотря на не ловкую ситуацию, мы пошли обратно в обнимку. А что делать, наверно придется снова исправляться – подумал я.

Я уезжал и смотрел в окно, как нас веселые снеговики провожают. Я так ждал, когда же лето. Когда же снова я ее увижу. Вдруг среди обычных милых снеговиков я увидел того самого. Которого Серега слепил с Деном для Лешего. Засмеялся и подумал –«Ну, он кадр! Все-таки притащил ее. Надо было ее в сад к себе тащить, а то при родителях не ловко стала».

Чем, больше я приезжал туда к ней, тем больше сердце разрывалось, когда уезжал оттуда. Чувство, что кто-то сверху разрывает, что-то одно целое. Желание появлялось выпрыгнуть из машины и побежать к ней. Обнять ее крепко и никогда не отпускать. Но вместо этого, я просто смотрел как увозят меня от нее.

То, что было дальше многие скажут «не правда», но это правда.

Я сидел возле пруда, смотрел на звезды и думал – «Способен ли такой, как очаровать, такую милую девушку? Может мне и не стоить даж….». Мои мысли прервал толчок сзади. Я нырнул, но даже в воде слышал женский смех. Это была Лерка. Я вынырнул, залез обратно на берег. Сижу, греюсь возле костра и уже думаю, как мне теперь посмеяться над Леркой.

Дождик. На улице грязь и лужи. Ко мне в гости заскочила Лерка с Евой. Ихняя бабушка послания прислала моей, и они вот на велосипеде примчались ко мне. Я злобно улыбнулся. Ведь в моей голове созрел план. Я решил спустить у них колесо на велосипеде и посмотреть, как они в грязь поедут. Согласен, поступок не очень. Но я все предусмотрел. Когда спустится колесо. Я как герой подойду с насосом и немного подразню , а затем выручу их.

Взял насос иду с улыбкой. Смотрю Лерка и Ева как лягушата плавают в луже. Я, посмеявшись, вытащил их.  Говорю им – «Чтобы вы делали без меня….». Сказал и накачал качать им колесо. Они стоят все в грязи и на меня смотрят подозрительно. Я конечно поинтересовался у них – «Девчонки, что-то не так?». Они улыбнулись и сказали – «Все нормально! Просто мы забыли сандаль в луже. Можешь вытащить?». Думаю – « Ну, все теперь они мне всем будут обязаны». Хотел вытащить босоножку или сандаль (не знаю, как правильно) Но они меня искупали в луже. Они все поняли. Я прокололся на насосе.

В эту дождливую погоду я не сидел без дела. Вырезал китайские фонарики. Чтобы признаться в любви к своей девушки. В такую погоду я любил выходить и смотреть, как молния сверкает.

Дождик наконец прошел, и я побежал к своему Ангелочку. Мы с ней обнимались и смотрели на радугу. Я ей говорю –«Ты знаешь, что в конце радуги лепреконы зарыли клад. Говорят, что сокровище состоит из алмазов. Они и вызывают радугу. Может найдем конец радуги? Вместе держась за руки». Она мне – «Сходим. Только какую из трех выберем?». Я ей отвечаю – « Вон, ту – самую большую. Слушай, а эти радуги напоминают улыбки, только верх ногами. Мне кажется, когда мы найдем с тобой клад. Они нам обязательно улыбнутся».

Через пару дней все высохло. Мы решили футбол сыграть. Не знаю, может к этой истории. Нужно было фотографию вставить. Как мы играли футбол) Так вот.  В первой половине. Все нормально было. А потом резко стал наплывать туман. Вообще то для нас это не необычно. Он постоянно был, только конечно под утро. А тут вечером. Настолько он был густым. Что мы видели одни силуэты.  Кто-то крикнет –« Мяч у него!» и все бежали за ним. Не важно был у него или нет, главное было сбить его с ног. Потому, что и ворот не было видно. Через пол часа туман стал рассеивается.  Я слышу, что кто-то завет на помощь. Это оказался мой друг и сосед Ден. На его лице были сплошные отпечатки красавок. Мы его отнесли на лавочку. Он стонет и говорит – «Подозди. Я сейчас пийду в полядок и пойдем домой». Я смеюсь и говорю – « У тебя, что…. Акцент появился? Давай залечивайся! Я спешу! Ну и что, что по тебе пробежали галопом? Хватит ныть, ставай!». Я просто спешил на сведения. А он меня тормозил. Взял его как мешок с картошкой и положил на плече. Он мне на ушко шепчет – « Ти настоясий дьюг!». А путь длинный полтора километра идти. Он мне постоянно к уху лезет и шепчет. Все нормально было пока я не вспомнил о своем Ангелочке. Мне вспомнилось, как она с подругами шепталась на ушко. Это смотрелось красиво, но я задумался – «А как это смотрится, когда парни, на ушко шепчутся?». Ден опять тянется шепнуть, что-то мне на ушко. Я ему сердито говорю – «еще раз шепнешь мне на ушко, и ты не вернешься домой! И вообще ты можешь сам уже идти!».

Я прибежал к себе домой. Взял китайские фонарики и побежал в сад. Навесил их и побежал ее встречать. Мы сели возле столика – скатерть на траве вот и весь столик. Болтали о том о сем, и я рискнул признается в любви. Смотрю в ее глаза и вижу в них блеск отражающейся от луны. Говорю – « Я…. Я хочу быть всегда с тобой. Я хочу защищать тебя. Я хочу стать твоим бронежилетом и принимать все удары за тебя. Обещаю тебе — что, когда тебе станет грустно, я обязательно натяну твои губки верх. Я не хочу видеть, как ты грустить. Я не знаю имеет ли такой как я право у тебя просить быть с ним…» Не успел я договорить, как она меня поцеловала. Думайте все? Нет)

Мы встали встречается.  Однажды ко мне зашел Ден. Он сказал – «Пошли на сеновал!». Я спросил – « Зачем?». Он мне ответил – «Мы с девчонками идем. Что не улавливаешь?». Сказал и пальцами стал сжимать.  Я понял его намек. Типа полапать, но зачем мне это нужно.  После уговоров, я все-таки решил пойти с ними. Только чтобы составить компанию. Под сеновалом оказалось – Огромная куча соломы, в поле. Можно и короче — стог соломы. Мы залазили на верх и спрыгивали на солому, что по ниже или просто кувыркались вниз. Было весело. Серега обнял девчонку, с понтом случайно получилось у него. Сам от счастья светится. В этот момент он провались во внутрь стога. Мы стали его откапывать. Вытащили его. Он солому выплюнул и говорит – «Не знаю, что там было. Но это пыталась лишить меня девственности. Да чего вы угораете! Я серьезно!».

Продолжение следует …. Наверно….  Я просто хочу узнать, если у меня читатели. Вам интересно? Написать продолжение? Оставьте комментарий, можно ведь и не регистрироваться.

Лето. Я сижу, на лавочке и ко мне подлетает бабочка. Села на указательный палец и сидит медленно, порхая крыльями. Я поднял ее на фон небо. Смотрю. Как она выглядит среди белых облаков. Ко мне подошел счастливый Леший. Бабочка улетела. Я говорю ему:

— Зачем спугнул? Почему, ты такой счастливы? Признавайся!

— Я договорился о походе в лес! Все согласны! Остался, только ты!

— Я не против. Если Ангелочек согласен, то и я согласен!

— Я знаю! Поэтому спросил в первую очередь у нее. Ты же каблук – сказал и улыбнулся.

— Ты, когда так шутить научился? И что это за борода, которую ты за год отрастил. Теперь ты еще больше похож на лешего.

К нам подошёл Адам. Весь на взводе. Я спросил:

— А у тебя что случилось?

— Да поссорился со своей. Все! Больше не встречаемся. Задолбала она меня! Буду один! Красота! Не кто не пилит тебя. Делаешь, что хочешь. Пошла она, надоела она мне!

Через не которое время. Я вышел во двор взял ручного ежика. Он совсем был ручным. Еще с маленького возраста жил с нами. Пошел на улицу. Сел на лавочку, а ежика положил рядом. Ко мне прибегает Адам и говорит ежику:

— Не возражаешь если присяду рядом? Спасибо колючий друг. Не могу! Я не могу без нее. Я люблю ее. А что делать не знаю. Не хочу я подходить первым к ней. Боюсь. Что она этого не хочет и тогда я буду выглядит жалко.

— Может расскажешь это ветру в поле? Принесет ей твои слова в уши. Зачем ты мне это говоришь? Скажи ей об этом. Проблему нашел!

— Все понятно! Я пошел! – грубо сказал и быстро встал и пошел. Я посмотрел на ежика и сказал ему:

— Держи кусок колбасы. По хрусти. Не хочу, но видно опять придется помогать. Так, что ежик готовься и ты поучаствуешь.

Я встал и пошел к Сереге. Пришел на их улицу. Подошел к дому. Он лежит в одних шортах на лавочке и как будто позирует. Я ему:

— Ты что делаешь?

— Девчонок соблазняю.

Я повернул голову. Напротив, сидели девчонки и болтали вокруг Евы. Наверно успокаивали и поддерживали ее. Я повернул голову обратно и сказал:

— Ты так, только коз, соблазнить можешь! Пошли. Дело есть!

— Слышал новость? Девчонка приехала. Зовут Маринкой. Сегодня с нами гулять будет. На этом все. Пошли! Я готов. Может напоследок сальто крутануть? Как думаешь?

Мы пошли в свой штаб, чтобы кое-что обсудить. Решили, что эту парочку нужно спасать, иначе зальют всю деревню слезами. Поговорили с Адом. Вечером, он должен был ждать на пруду. Я вынес ежика. Сорвал цветок и подумал – «Мне бабушка за него убьет. Ладно, потом придумаю, куда делся цветок». Я положил записку и цветок в ежика и положил его во дворе Евы. И постучался в дверь. Она вышла. Я ей сказал:

— Я тут, не один. Тут еще гость к тебе – сказал и показал на ежика. Она подбежала к нему взяла цветок и записку. Прочитала ее. Обняла меня и побежала. Я посмотрел на ежика и сказал

– Не бойся. Теперь он нам должен. Меньше чем две палки колбасы для тебя, я от него не приму.

Взял ежика и пошел к нашим за столик. Положил ежика на стол. Девчонки стали с ним сюсюкатся. Маринка была не с нами и пыталась выяснить, что за ситуация. Мы ей сказала:

— Не беспокойся. Мирится умчалась со своим Адамом.

На пруду раздались крики: «Сдохни! Видеть тебя не хочу!!». Маринка испугалась и сказала:

— Видно, не померились?

— Почему? Как, раз померились! – ответил Серега и мы посмеялись. Потому, что это правда была.

— Ребят! Ребяяяята! Вы ни чего ни забыли? Пора в лес идти! – сказал Леший нам. Я ответил ему:

— Пойдемте! Захватим этих двоих и заодно ежика отнесу домой.

Мы так и сделали. Пошли ночью в лес. Идем по лесу. Шутим болтаем. Леший стал нашим гидом. Водил нас по лесу в темноте. Странные звуки были кругом. Маринка подошла и взяла Лешего за руку. Вместе за ручку они пошли. Гуляли очень долго, нужно было возвращается, но мы не много заблудились. Ден идет сзади всех и кричит:

— Этот долбаный леший, специально нас водит по лесу! Все из-за того, что его Маринка взяла за ручку! Мы хрен выберемся из леса пока она его держит за руку! Он нас так и будет водить по кругу! Маринка прошу перестань делать это!

— Чего так боишься? Выберемся! – улыбаясь сказал ему я. Смотрю в темноте, что сверкнуло. Я подумал, что показалось, но оно снова сверкнуло. Я обнял Ангелочка и сказал:

— Пойдем, посмотрим, что там.

— Вы куда? Вы хотите меня оставить с этими? – спросил возмущено Денис. Мы ответили, что скоро вернемся. И пошли с ней узнавать, что там. Мы подошли к сломанному дереву. Корни разрыты были и светились в темноте. Эти корни считается деликатесом для кабана. Я улыбнулся и сказал Ангелочку:

— Подождика минутку – сказал и вытащил ножик. Порезал корни и сделал венок. Надел его на нее и продолжил – Теперь ты настоящий ангелочек. Не хватает только крыльев. Я и их для тебя сделаю, и мы улетим от всех с тобой вместе. На какой-нибудь остров счастья.

Мы поцеловались. Она сняла венок и положила мне на голову. Сказала:

— А ты мой ангелочек

— Скорее, демон. У меня наверно черные крылья, а не белые. Почему ты полюбила демона…. Не знаю…. У меня и глаза меняются цвета от настроения. Ты просто не замечала потому, что я не когда не злился, при тебе. Я надеюсь ты не когда их не увидишь. Глаза демона.

— Мне не страшно. Я могу и в них посмотреть. И не говори, что ты демон. Такие, как ты не могут быть демонами!

— Да я…. Пошутил Ангелочек. Пойдем к нашим.

В этот момент раздался крик. Кричали нам:

— Вы где? Мне страшно с ними! Не молчите! – кричал Денис.

— Здесь мы! Не даёте побыть две минуты наедине!! – обижено крикнул я.

Наследующий день. Полдень. Я зашел к Ангелочку, и мы решили прогуляется. Пришли к ручью и присели. Я сорвал цветок и держал его в руке. Очень нервничал. Заговорил с ней:

— Ангелочек…. А что будем делать? Мы с тобой из разных городов. Встречаемся только здесь. Мы же взрослеем и вечно приезжать не сможем. И я наверно в первый раз не знаю, что делать – сказав, положил цветок на воду. Она разревелась и обняла меня. Я успокаивал ее – Ну, что ты…. Зай, не нужно, а то я с тобой сейчас за реву. Прекращай зай. Я что-нибудь придумаю. Ты ведь меня знаешь. Где твоя улыбочка? Хочу увидеть ее – сказал ей и поцеловал ее.

Мы встали и пошли вдоль ручья к пруду. В пруду я увидел диких уточек. Мама с детёнышами плавали возле камышей.

— Пойдем поближе посмотрим? – сказал ей. Взял ее за руку, и мы подошли ближе к камышам. За камышами. Я увидел, то что точно не ожидал увидеть. Плавал розовый фламинго. Мы с ней рот открыли от удивления. Он был таким красивым. Увидел нас. Взял разбег и взлетел. Я улыбаюсь и говорю ей:

— Это хороший знак! – сказав, я ее поцеловал и продолжил – Какой шанс был его увидеть здесь? Нулевой. Теперь я верю, что будет все хорошо.

Остальное потом расскажу)

С чего начать…. Начну с лето.

Я лежу на кровати. Смотрю в потолок и слушаю музыку в наушниках. Меня все мучило. Была внутри тревога. И она меня внутри разъедала раз за разом. Я чувствовал, что скоро может прийти всему конец. В этот момент в дом зашел ежик. Стал ручки к верху поднимать. Я ему говорю:

— Пушистик ты не енот. С тобой обнимется больно. Отстань я тебя кормил уже. Бабушка увидит, что ты забежал. Поднимется шум. Эх… Ну, что с тобой делать. Давай колбасы отрежу пока бабушки нет.

Покормил ежика. Я вышел во двор. Прибегает Серега. Я заговорил с ним:

— Пушистик фас! Куси Серегу!

-Дрессируешь ежика? Смотри, чтобы он тебя не кусил. Здорова!

— Привет! Представляешь мы с Ангелочкам вчера фламинго видели.

— То птичка обломинго была! Я чего пришел. Насос есть? А то колесо батек проколол, а насос сломался.

— Да, конечно! Сейчас принесу. Стоп! Так, ты поверил или нет?

— Время! Давай побыстрей!

Я отдал ему насос. После решил сходить к Ангелочку. Иду по дороге и резко остановился. Посмотрел на дерево. Дуб был очень больших. Я залез на большую ветку, которая от земли два с чем-то метра была. И прилег на ней. Так и лежу. Проходит Денис. Увидел меня и подошел.

— Подвигайся! Сейчас к тебе залезу – сказал он. И залез ко мне. Продолжил:

— О чем задумался?

— Понимаешь…. Не нравится мне так как складывается. Чувство плохое. У меня на все есть идеи. А тут придумать не могу. Закончим школу и разбежимся по своим углам. Как-то так….

— Не парься! Пойдем лучше, что покажу! – сказал Денис и спрыгнул. Я прыгнул вниз за ним. Он рассматривает, что-то в кустах. Я подошел и увидел, как он рассматривает большой муравейник. Спрашиваю у него:

— Ты муравейник хотел мне показать? – спросил его и взял его за руку и продолжил – Хочешь погладить муравейник? Давай помогу!
Он отдернул руку и говорит мне:

— не смешно! Не это я хотел показать. Пошли! – сказав, повел меня куда-то. Мы пришли к яру, что возле пруда был. Он показал мне огромную дырку. Ее явно кто-то вырыл. Денис стал рассуждать:

— наверно бобры вырыли.

— Дурак? Такую огромную? Не похожа на бобров. Больше похожа на лисью нору. Вообще интересно….

Через несколько дней. Серега пришел ко мне. Занести насос. Он застал меня в отчаянии. Я лепил из палок крылья в надеже, что они и вправду заработают.

— Что ты делаешь? Ого! Что у тебя с глазами? Ты употребил что-то? – расспрашивал Серега.

— Сейчас! – сказав, я отвернулся от него. Снова повернулся и сказал:

— Теперь все? Нормально?

— А что ты сделал? Линзы снял? Покажи их! Где они у тебя?

— Они дорогие. Тебе нельзя давать.

— Так, чем ты тут занимаешься?

— Не знаю…. Наверно с ума схожу. Понимаешь, все время думаю, что делать дальше. Я не хочу расставаться с ней. Но, денег нет. Я могу конечно найти работу, только кто меня возьмёт? Я даже школу еще не закончил.

— Я даже не знаю, что тебе посоветовать. Ты главное с ума не сходи только. Насос я на пороге положил, потом возьмёшь, а я пойду – сказал и пошел. А я вытащил руку из кармана, в которой и не было линз. Я выкинул бесполезные деревяшки в кусты и пошел к Ангелочку.

Мы присели под дубом. Сидим и молчим. Я решил заговорить:

— Зай, я вот тебе подарок принес. Не чего особенного. Просто заколка. Я знаю, как цветы любишь. Вот тебе цветок волосах, который не завянет и будет обо мне напоминать, каждый раз, когда одевать будешь.

Мы в основном обнимались, чем болтали. Мы в конце решили, что встретимся еще осенью.

Я приехал в город. Дома мама смотрела новости, о том, что какой-то зверь появился. Бегает по области по деревням и селом. Показывали на 2 канале –он же «Россия». Говорю маме:

— Что за чепуху ты смотришь? Переключи. Нашла чего смотреть. От этих новостей голова болит. Хотя смотри, я в свою комнату пойду.

Осень. Я вернулся снова. Побежал с улыбкой яблоки осенние искать. Их у меня в саду было много. Хожу по саду. Ищу то яблоко, которого я возжелаю. Я взглядом наткнулся, но огромное сочное яблоко. Которое так и просила меня –«съешь меня». Подхожу к нему. Хватаю его рукой. Слышу в этот момент кое-что крупное движется в мою сторону. Чем ближе оно ко мне приближалось. Тем больше желание было не поднимать голову и не смотреть, что это. Я не знал, что мне делать, если я подниму голову и увижу там волка. Шаги уже были в почти впритык. Я рискнул и посмотрел, кто там. Это оказался молодой олененок. Он смотрел свои большими и милыми глазами на меня. Потом стал голову подставлять мне. Говорю ему: «Так, ты хочешь, чтобы тебя погладили?» — сказав, я медленно рукой потянулся к голове олененка. И тут я не ожидал. Он стащил мое яблоко (которое я держал в руке) и побежал к лесу. Я в шоке стою. В саду было полно яблок, но ему нужно было именно мое стащить, еще и с рук.

Через некоторое время решил сходить за моим Ангелочком. Иду по дороге. Копаюсь в телефоне. Фотки смотрю с ней. И тут оно. Я даже описать это существо не смогу. Но я точно знаю, что такого я еще не видел. Подумал я об этом –«Так, вот о ком в СМИ сообщали. Это ты, кто еще не кому на глаза не попадался. Нужно тебя сфотографировать!». Я пока включил камеру на мобильнике, его уже не было. Только метров 400 хвост в кустах виднелся как забегает и все. Обидно была. Я ведь единственный кто не только его видел, но и мог сфотать.

Мы с Ангелочком решили прогуляться по лесу. Присели отдохнут на плед. Специально его взяли. Общаемся:

— Зайчонок, ты не замерзла?

— Нет, наоборот тепло – сказала и поближе ко мне прижалась. Я хотел ее поцеловать, но она отвернулась и смеется. Говорю ей с улыбкой:

— Ты меня дразнишь? Ах так! – сказав, я собрал пару листьев и кинул в нее и сказал – Тогда получай поцелуй осени!

Она встала и стала собирать осенние листья. Я смеюсь и говорю ей:

— Что ты делаешь? Зайчонок, я в тебя тремя листочками попал. А этой кучей ты меня убить можешь. Брось их! Не в меня же! Ну теперь держись! – сказал и подбежал к ней. Повалил ее на листья и поцеловал. Мы гуляли по лесу. Написали на древесном грибе наши имена. А вечером качались вместе на качелях, смотря как падают звезды. Мне так не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Ведь он был последним. На следующий день она должна была уехать.

Мне приснился сон. Ангелочек в слезах стоит возле лужи и говорит:

— Ты, думал только о себе. Ты забыл обо мне – сказала и стала тонуть в луже. Я подбежал. Хотел схватить ее за руку, но она исчезла.
Я проснулся и подумал –«Что за бредовый сон?». Посмотрел на время и стал одеваться. Через пару часов. Пошел в сад. Забрался дерево, а затем на ветку. Лег и смотрю на ее дом, который находился в километре от моего. Мои мысли были – «А ведь и вправду! Я ведь не спросил ее мнения. Нужно спросить ее, прежде чем она уедет!». Я спрыгнул с дерева и побежал, к ней не щадя ног. На дороге возник снова этот зверь. Встал перед мной и сел. Я попытался сделать шаг назад, он зарычал. Любое мое действие – попытка убежать он воспринимал агрессивно. Я так с ним стоял 30 минут, потом устал. Сел на дороге. Сижу и смотрю на его стальные когти и странный рысий хвост. Который болтался, как у собаки, когда она счастлива. Говорю ему:

— Что ты от меня хочешь? Если бы хотел убить, то давно это бы сделал. Так, что тебе нужно?

Ответом на вопрос, стала рычание. Мне показалось ему или ей не понравился мой тон. Тогда я решил зайти по-другому. Стал рассказывать анекдоты. Кстати рычание, тоже было необычным, не как у собак. Анекдоты и шутки не вызывали у него агрессии. Как, будто ему нравилось. Его забавное мордочка смогла меня отвлечь от того, что я должен очень важное сделать. Раздался шум мотора. Я поднялся и посмотрел на автомобиль. Это ее увозили от меня. Я не успел ее спросить — не испугается ли она ада, если я буду в нем с ней. Так больно и обидно на душе стало. Опустил голову, а зверя уже и не было. Я даже не обратил на него внимания. Смотрел только на машину. Развернулся и медленно пошел. Дождик закапал, и я подумал –«Ну, конечно, еще и промокнуть под дождем. Мне так это не хватала. Может это и к лучшему. Не кто не сможет увидеть моих слез во время дождя»

P.S: за ошибки прошу прощение. Пишу вечером сонным. Я надеюсь вам до сих пор, интересно. Не знаю, теперь, когда следящую историю я напишу.

Эту историю про двух влюбленных, можно услышать в холодные и долгие тибетские вечера в зимнее время. История про любовь, которая была так сильна, что не только преодолела сопротивление родителей, но сумела победить саму смерть, сохранив вечную преданность в любви.

Первый раз их встреча произошла на берегу реки, куда они приводили на водопой своих яков. Они приходили туда каждый день, пока однажды не осмелились заговорить друг с другом. Заговорив, они не могли уже друг с другом наговорится. Неохотно расставшись, они условились завтра встретиться на этом же месте. И были влюблены друг в друга уже к следующей встрече.влюбленные у воды

Последовавшие за этим недели были для них полны тревожных ожиданий и любви. В то время о браках в старом Тибете семьи договаривались всегда заранее, обычно с самого момента рождения своих детей, и поэтому незапланированные союзы всегда считались большим позором. Влюбленные тщательно скрывали от близких свою любовь, но все равно, они встречались каждое утро на берегу реки.

Как-то раз юноша был встревожен больше обычного, в ожидании, когда придет его возлюбленная. И когда услышал, наконец, ее шаги, то задрожал всем телом. Едва обменявшись приветствиями со своей возлюбленной, он открыл ей свой секрет, державший его в таком напряжении. Оказалось, что он ей принес серебряную сережку, фамильную драгоценность, которая была инструктирована красивой крупной бирюзой.

Девушка задумалась, увидев такой подарок, ведь если она его примет, то должна поклясться хранить вечную преданность в любви. Но все же, она распустила свою длинную косу, и юноша вплел сережку в ее черные волосы. И она отдала себя с этого момента во власть любых последствий.

И конечно она не сумела скрыть от испытующего материнского взгляда свои первые порывы любви. Была вскоре обнаружена и сережка. Старая женщина, поняв, как у ее дочери уже все далеко зашло, решила, что спасти честь семьи помогут только самые отчаянные меры. И она приказала своему старшему сыну убить человека, посмевшего вмешаться в дела их семьи. Ее сын очень неохотно подчинился приказу матери. Он думал, что только немного ранит пастуха, но мать ничего ему не сказав, решила перестраховаться и смазала стрелу ядом. Возлюбленный ее дочери умер в тяжких мучениях.

У девушки с горя помутился рассудок, и она решила освободиться навсегда от своих страданий. Добившись разрешения у своего отца посетить похороны своего любимого, она тут же побежала туда, так как его тело уже положили в погребальный костер. Но никто из семьи этого молодого человека не мог зажечь костер, несмотря на все их отчаянные попытки.

И тут к месту, где разжигали костер, приблизилась девушка и к удивлению всех присутствующих сняла с себя накидку и бросила на дрова, от чего немедленно вспыхнул огонь. Затем она сама бросилась в огонь, горестно вскрикнув, и тот мгновенно поглотил их обоих.

Все кто присутствовал на похоронах, от ужаса просто оцепенели. Скоро весть о страшной трагедии дошла и до матери девушки, которая немедленно бросилась к месту сожжения. Она прибыла на похороны сильно взбешенная еще до того, как в костре остыли последние угли, и решив, что ее дочь не может оставаться с этим человеком даже после смерти велела, чтобы их соединившиеся в огне тела были разделены друг от друга.

И чтобы это сделать, она послала слугу за местным шаманом, который поинтересовался, чего возлюбленные при жизни боялись больше всего. Выяснилось, что юноша боялся до ужаса змей, а девушка испытывала непреодолимое отвращение к жабам. Поймали змею и жабу и положили их рядом с телами. Кости чудесным образом немедленно раздвинулись. Затем мать девушки велела похоронить останки на разных берегах реки, чтобы навечно оставить возлюбленных порознь.

Но скоро на новых могилах стали расти два молодых деревца. Очень быстро они превратились в красивые густые деревья и переплелись над потоком своими вытянутыми ветками. И всем кто это видел, казалось, что деревья тянут друг к другу свои ветки, как бы пытаясь ими обняться, а дети, играющие рядом, с испугом рассказывали, что спутанные ветки шелестят очень похоже на шепот влюбленных. Разгневанная мать девушки приказала срубить оба дерева, но вскоре на этом месте выросли новые. И так происходило каждый раз при попытке сделать это вновь. Так они доказали свою преданность в любви и после своей смерти. Их любовь продолжает цвести на этом месте до сих пор.

Тошнота подступила к горлу внезапно. Я резко нажала на тормоз и через секунду почувствовала удар в задний бампер: живот уперся в руль, тело мгновенно покрылось испариной. «Ну вот, приехали, — подумала с досадой. — Только этого мне не хватало». В боковое зеркало увидела, как из догнавшей меня «Ауди» вышел невысокий крепкий мужик лет на пять старше и решительно направился в мою сторону. «Главное — спокойствие», — я резко выдохнула, натянула на лицо виноватую улыбку и опустила стекло.

— Твою мать… — осекся мужик, заметив меня. — Девушка, что же вы творите? — смягчился он. «Господи, благодарю тебя, что посылаешь мне не только подонков», — я поняла, что предстоящие разборки пройдут без рукоприкладства и матов.

— Там все ужасно, да? — кивнула я в сторону заднего бампера.

— Выходите — сами увидите, — нахмурился он.

Придерживая уже слегка округлившийся животик, я вышла из машины. Он отступил на шаг, с изумлением рассматривая меня.

— Е-мое… Ты что, беременная? — внезапно перешел он на «ты». — А муж куда смотрит, б…?! — не сдержался все-таки..

«Все больше на других баб…» — ответила про себя, молча изучая место «стыковки».

— Ну, моя-то тоже пострадала, — попыталась использовать общепринятый способ защиты.

— Ага, скажи еще, что в этом я виноват, — покачал он головой. — Будем ментов звать или сами разберемся?

— Сами, — согласилась.

Мужичок с тоской посмотрел на мой живот и вдруг… подставил локоть:

— Тогда приглашаю в ближайшее кафе — там все и обсудим.

Его жест был настолько неожиданным, что я ни с того ни с сего расплакалась.

— Что, сильно ударилась? — побледнел он, снова переходя на «ты».

— Нет-нет, все в порядке, — отмахнулась я. — Это нервное…

Мы сели за столик:

— Меня, кстати, Виктором зовут, — представился он.

— Рита, — кивнула я.

— Не голодная? Хотя, господи, что я спрашиваю: конечно же, тебе надо как следует поесть.

Он махнул официанту…

— Какой месяц? — поинтересовался Виктор, имея в виду мое положение.

— Шестой, — жуя, ответила.

— Как же муж тебя одну-то отпускает? Еще и за рулем…

— Нет мужа, — пробубнила в ответ. — Ушел, когда узнал, что я беременна. Вы же, мужики, сложностей боитесь…

— Только давай без обобщений, пожалуйста! — оборвал он меня. — А живешь с кем?

— С мамой, — вздохнула я. — Она меня теперь убьет.

— Ну, ты даешь! — рассмеялся Виктор. — Сама скоро мамой станешь, а родительницы боишься. Ладно, не дрейфь, мы ей ничего не скажем, — подмигнул он. — Есть у меня один знакомый — мастер на все руки. Думаю, за пару дней с твоей лошадкой справится.

— Спасибо! Добрый вы, — у меня на глаза снова навернулись слезы. — Вашей жене повезло больше, чем мне, — сокрушенно вздохнула.

Он покраснел и нахмурился.

— Думаешь? А вот супруга так не считала: забрала ребенка и махнула за бугор — тамошние мужики ей больше приглянулись.

— А что так? — удивилась я.

— Работа моя не устраивала… — пожал он плечами. — Я столяр, делаю мебель на заказ. Мне нравится, денег хватает, а вот она стыдилась почему-то: все пилила, мол, диплом имеешь, а вкалываешь простым работягой. Дочку жалко — вырастит теперь такой же фитюлькой, как и ее мать, — вздохнул парень и отвернулся.

Мне стало жаль Виктора: классный ведь мужик — чего его жене не хватало? Я коснулась пальцами его запястья:

— Не расстраивайся, в жизни ничего не происходит случайно: ты обязательно встретишь любовь.

Виктор расплатился с официантом, и мы отогнали наши машины в мастерскую его друга.

— Куда теперь, домой? — поинтересовался он.

Я кивнула и неожиданно для себя улыбнулась: прошло всего пару часов с момента нашего знакомства, а я испытывала неподдельную симпатию к этому человеку.

— Я провожу, — категорически заявил он, — а то еще снова куда-нибудь вляпаешься.

Не знаю почему, но его покровительственный тон был мне приятен. Дня через три мы с Виктором созвонились и поехали вместе забирать мое авто из ремонта.

— А у меня для тебя сюрприз, — заявил он. — Только для этого надо ко мне в гараж зарулить — там мастерская.

В гараже пахло деревом и лаком, на полу валялась стружка. Он стянул покрывало — под ним оказалась детская кроватка.

— Ты что, сам ее сделал? — отчего-то разволновалась я.

— Нравится? Для твоего ребенка… — он покосился на мой живот. — Я еще не закончил, но к сроку успею.

— Да мне не скоро, — я махнула рукой и покраснела от волнения.

…Из роддома меня встречали мама и Виктор. Он бережно взял у меня из рук моего сынишку:

— А мы тут пока с твоей мамой знакомились, — признался, не глядя мне в глаза.

— Мама?! — опешила я.

— Ритуся, детка, — родительница обняла меня, — что ж ты сразу не сказала, что у тебя… — она пыталась подобрать нужные слова, — новые отношения? — и, целуя, шепнула в самое ухо: — Умничка, твой Виктор просто замечательный!

Егорка заснул, мама тоже удалилась в свою комнату, мы остались одни.

— Витя, я тебе очень благодарна, — начала разговор. — И, если честно, ты мне очень нравишься. Но у меня ребенок, и ты не должен связывать себя… — я путалась в словах и внезапно нахлынувших чувствах. — Ты еще можешь встретить свою судьбу!

— Да брось ты, Марго, — сказал он, прижимая меня к себе, — Ты теперь и есть моя судьба! Вернее, ты и Егорка…

Бабушка застав свою плачущую навзрыд внучку, естественно поинтересовалась, что у нее случилось. Причину своего расстройства девушка сначала раскрывать не хотела. Но ведь от любопытных старушек невозможно что-нибудь утаить. Внучка после долгих уговоров сдалась и поведала о своем горе. Оказалось, что она сильно поссорилась со своим молодым человеком.

Девушка думала, что бабушка будет ее успокаивать, и говорить что-то вроде: «Господи и нашла же чем нервы себе портить», «Да он у тебя еще сто раз прощения попросит», «Да он и одной твоей слезинки не достоин» и тому подобное. Но ее ожидания не оправдались, бабушка сказала улыбнувшись:

— Ты по этому поводу так особо не убивайся, а вот плакать ты можешь сколько угодно твоей душе, этими слезами ты лишь укрепишь свою любовь. Ведь плакать от любви не страшно.

Девушка подняла с недоумением свои заплаканные глаза.

— Как бы тебе это объяснить? — задумчиво сказала бабушка. Она в своих объяснениях никогда не признавала заумных теорий и опиралась на свой опыт и практику. – Представь себе, что время это просто вода. И если бы твоя любовь была засахаренной, приторно-сладкой, она не выдержала бы испытание временем. Опустила бы ты ее в воду, и весь сахар в ней и растворится. И став пресной она приесться тебе довольно быстро, а равнодушие для любви это гибель.

А если любовь встречает на своем пути ссоры, препятствия и слезы, это действует как засолка. Вот смотри, продукты то засаливаются в воде. Например, свежий огурец не пролежит и двух дней, завянет, а вот соленый будет храниться намного дольше. Так и слезы твои нужны для засолки вашей любви, продлевая ей жизнь. Да и мне кажется, что настоящая любовь не может быть без слез, это неотъемлемая ее часть.

И бабушка ничего не став больше объяснять словами, взяла просто листочек бумаги, и сложив его пополам, вырезала слезинку-капельку и отдала ее внучке, предложив развернуть листок. Девушка развернула, и на ее ладони красовалось идеальной формы маленькое бумажное сердце. Так что не бойтесь иногда плакать от любви.

Уходя со сцены, поймал на себе влюбленный взгляд стоявшей за кулисами Ксюши. Мельком взглянул в зеркало: ну просто дьявольски хорош, что тут еще скажешь! Высокий, пластичный, с выразительной мимикой и живыми темными глазами… Звезда институтской команды КВН.

Совершенно ясно: надеяться на то, что обращу внимание на нее, вполне заурядную барышню, для Ксюши было бы глупостью. Думаю, она и мечтать о таком не смела. Ей всегда хватало того, что могла находиться за кулисами, подавать мне сценические костюмы и после выступления восхищенно восклицать: «Все чудесно!», «Коля, браво, браво!»

Уходя со сцены под привычные овации, я мельком взглянул на рыжую конопатую девчонку.

«Ну и наградила ее природа! — подумал, саркастически улыбаясь. — Такая забавная…»

Я звезда, я устал, я заслужил бутылочку-другую пива… Надо бы позвонить Лильке. Эта влюбленная кошка готова бежать ко мне в любое время суток по первому зову и делать все, что только пожелаю.

Телефон Лили оказался вне зоны доступа.

«Наверное, зарядить забыла, вот овца!» — подумал с легкой злостью и огляделся в поисках объекта для удовлетворения нормального мужского желания. Ну не привык я себе ни в чем отказывать! Да и с чего бы, когда парень хоть куда? Марина, артистка нашей команды КВН, — та еще фифа. К тому же отец у нее — декан факультета. Тут можно так вляпаться, что завязнешь по уши. Значит, отпадает. Анька влюблена в Пашку, тоже глухой номер.

Может быть, Ленка? Нет, эта остра на язык и слишком умна. Не люблю умных баб — зачем мне проблемы? Еще поднимет на смех при всех. Нет уж, увольте! Хм… И все? Неужели облом?! Ксюша привычно раскладывала реквизит по ящикам. Веер… Скакалка… Толстая книга… Потом она вздохнула и захлопнула крышку. Подкравшись на цыпочках, я закрыл глаза девушки ладонями. Ксюша дотронулась до моих рук, провела мягкими пальцами по моему лицу…

— Коля?! — сразу догадалась она.

— Ах ты, Рыжик! — нежно пробормотал я и обнял растерянную и оцепеневшую от неожиданности и внезапного счастья девчонку.

Обаять девушку никогда не составляло для меня особой проблемы. Не раз проделывал это на спор с пацанами, потому перебоев с дармовой выпивкой не имел. А в данном случае все вообще проще простого — Ксюша без памяти в меня влюблена. И давно.

«Не, ну так не очень интересно! — сказал себе мысленное, но тут же добавил: -Хотя… Почему бы нет? На безрыбье, как говорится…» Ночной город жил своей жизнью. Стрекотали цикады в ближайшем сквере, гулко кричала какая-то птица, раздавались загадочные шорохи и скрипы…

Ксюша как-то сразу обмякла в моих объятиях, горячо и часто целовала и говорила, говорила, говорила… О том, что давно любит, что будет всю жизнь помнить эту ночь и ни на что не претендует…

«Лучше бы помолчала!» — подумал с досадой, начиная чувствовать себя последней сволочью. Просто так, мимоходом, воспользовался чувствами очень хорошей, влюбленной девчонки. Надо же, со мной такое впервые — раньше угрызениями совести не страдал. Если бы еще сегодня утром кто-то из друзей сказал о такой моей реакции на признание в любви, расхохотался бы ему прямо в лицо! Утром в институт на первую пару мы шли вместе, Ксюша льнула ко мне, что-то счастливо рассказывала… Но я ее не слышал. Ночь закончилась, а при свете дня веснушки на физиономии девушки не вызывали никаких романтических чувств. Девчонка, надо признать, так себе, посмотреть не на что. На ступенях перед входом в университет стояла Марина с подругами.

Увидев меня и Ксюшу, она театрально взмахнула руками и с надрывом продекламировала:

— Нет повести печальнее на свете, чем повесть… о любви красавца Николая и рыженькой Джульетты!

Приятельницы красотки угодливо захихикали, а я нервно выдернул руку из-под локтя смущенной Ксении и быстро вошел в здание нашего универа. …Ксюша в тот же день бросила университет и выехала из общежития. Но домой не вернулась.

Порвала все контакты с подругами и удалила свои страницы из соцсетей.

…Прошлой ночью мне приснился сон, в котором Ксюша, счастливо улыбаясь, несла на руках пухленького рыжеволосого малыша. Ветер развевал ее волосы, и они щекотали щеку счастливо хохочущего ребенка… Прошел год после исчезновения Рыжика. Я теперь не играю в КВН — пропал кураж. Зрители перестали мне верить, а искусственными ужимками избалованную публику, увы, не удивишь. Везение куда-то ушло, уверенность в себе — тоже. Кое-как продолжаю учиться — скорее по инерции.

Но самое странное и неожиданное то, что каждую девушку теперь сравниваю с Ксюшей. И это сравнение почему-то оказывается отнюдь не в пользу признанных красавиц.

Она — такая настоящая, живая… Где ты, Рыжик?..

Как только мы с ним познакомились, и буквально спустя встречи две, я поверила в том, что он моя судьба. клянусь: я никогда не встречала таких парней. он очень интересный и смешной. он тот, к кому я не могу подобрать не единого прилагательного. С ним я настоящая. не нужны глупые маски, не нужны мысли о том, что сказать. достаточно, просто быть самой собой. Мне казалось, что он будет у меня хотя бы, как друг [на что-то большее я не могу рассчитывать, ибо на это есть миллион причин]. Но теперь у меня его даже, как друга.

Да, чёрт возьми, у него есть девушка. но я же прошу общения. не надо меня любить, не надо, серьёзно. просто давай дружить, общаться, говорить о небе и о детстве, смеяться и проводить вместе вечера. Я так сильно этого хотела. хотела этого настолько сильно, что потеряла. но, как ни странно, потеряла не из-за своей глупости, а из-за его [а может это и нельзя назвать глупостью], но он сам решил, что так будет лучше. Сказал это не прямо, не завулиарованно. Он просто выбрал её. даже когда перед ним не стояло выбора. Я сняла свои розовые очки и отложила их на самую дальнюю полку. Таких парней я никогда не встречала, но он же встречал таких девушек, как я. Напишу ли я ему ещё? Вероятно, нет. Да, мне больно после сегодняшнего. и пока боль саднящая. надеюсь, она пройдёт. Но я отказалась от моих чувств к нему [слава богу, что они на том этапе, когда я их чётко могу контролировать] и забыла обо всём, что случилось.

***

Не знаю, как лучше начать. Рассказать всю историю с самого начала или просто начать изливать душу. Его зовут Вася. И мы с ним познакомились примерно в марте. Хотя “познакомились” сказано до безобразия громко. Подписались друг на друга в Инстаграме, лайкали друг друга, иногда отвечали друг другу на истории. Мне кажется, что так бы и продолжалось до бесконечности, когда в один день он не прицепился ко мне «под мухой» и не начал звать меня гулять. На что я ему ответила, мол когда будешь трезвый обсудим. В то время, у меня были ещё очень серьёзные проблемы в отношениях с парнем [ну, мы и расстались с ним через два дня]. Вот так и произошла наша первая встреча. Просто спустя 20 минут я чётко поняла, что мне с ним легко. Мы с ним тогда гуляли три часа и просто не затыкались.

Было ощущение, что я ждала этого человека всю жизнь. Он весёлый, интересный и мой. Несомненно, это мой человек. Вторая и третья встречи были такими же. Мы с ним болтали обо всем. И он, и я понимали, что не может быть так легко с человеком, которого видишь второй или третий раз. Но нам было легко. Мы тогда ещё не знали, что четвёртый раз станет переломным. В тот четвёртый раз обстоятельства сложились так, что мы сидели у меня. Сначала я его накормила, попили чаю, а потом решили никуда не идти и посмотреть фильм. А потом он остался у меня на ночь. [Стоит сказать, что у него есть девушка. На момент этой четвёртой встречи у них были проблемы, на грани расставания. Перед этим они расстались на недели две.] Мы смотрели фильмы всю ночь, смеялись, пили чай, говорили обо всем. В часов пять утра решили пойти спать. Легли ко мне в кровать и потом началось. Толкались, забирали одеяло, щекотали друг друга, обнимались. Он хотел тогда меня поцеловать. И мы продолжали толкаться и обниматься. Но он сказал “Давай все это оставим в этой ночи”. Тогда мы с ним заснули в обнимку. А на утро нам и сказать друг другу было нечего. Мы оставили. После этого мы встретились только один раз [с этого последнего раза прошло три недели].

Я ему какое-то время не писала, он мне потом написал и сказал, что скоро будет видеться и постоянно гулять. Но фотографии с девушкой начали мелькать чаще. У них все хорошо. Он, вроде как, мне нравится. Но мы даже никак встретиться не можем. Думаю, что вот и пришёл конец особо не начавшейся истории.

Сегодня я продолжаю тему невыдуманных жизненных историй. Я пишу о них потому, что может быть кому-то, они помогут не попасть в какую-либо не приятную, а в некоторых случаях роковую жизненную ситуацию, или не упустить принятия правильного решения или же ещё что-нибудь. Ну и конечно же просто почитать и отвлечься от своих будничных дел. И так начнём, читаем новую историю…

Разочаровываясь в одних людях, мы клянемся себе, что больше не полюбим. Но жизнь такая странная штука…

В это агентство меня привела бывшая однокурсница Жанна. Она же познакомила меня с Вячеславом. Представляя, сказала: «Это Татьяна. Прошу любить и жаловать!»

— С удовольствием, — пожимая мою руку, игриво отозвался тот. — Не полюбить такую девушку? О, это невозможно! Я почувствовала, как у меня зарумянились щеки. Уж очень импозантным мужчиной был этот Вячеслав: уверенный в себе, холеный, а еще от него приятно пахло дорогим одеколоном И костюм его был не из дешевых и туфли. В общем, я успела рассмотреть его с головы до ног.

Впрочем, он меня тоже. Так началась моя трудовая деятельность в сфере турбизнеса и одновременно с этим — страстная и драматичная история любви. Не смогла я устоять от соблазна принадлежать такому мужчине. Хотя знала, что Владислав восемь лет как женат, что у него есть шестилетний сын, которого он никогда не оставит.

Мне было стыдно красть любовь у другой женщины, той, что имела на неё законное право. Той что тоже хотела быть единственной и неповторимой. Но увы… Страсть была сильней меня. Поэтому я избрала для себя роль женщины второго плана или дублёрши жены, как называла это Жанна. Она знала о нашем романе.

Прошло почти полгода. И тут я заметила, что со мной происходит что-то странное. По началу думала, что это гормональный сбой, однако задержка оказалась слишком долгой. Пришлось отправиться к гинекологу. Тот определил беременность сроком восемь недель. Я была в ужасе. Рожать от мужчины, который не может стать моим мужем? Это исключено.

Прежде чем отважиться на аборт, решила поговорить с мамой. И тут услышала то, чего не ожидала: рожай. Вырастим. Меня твой отец с двумя детьми взял, даст Бог и тебе повезёт… На следующий день состоялся разговор с Вячеславом. Услышав, что я хочу оставить ребёнка, он пришёл в негодование:

— Ты подумала как будешь его поднимать? Или на меня этот груз взвалишь?- Груз?! — Оскорбилась я. — Как ты можешь называть ребёнка грузом?! Впрочем, поступай как подсказывает совесть!

— Я тебе никаких обязательств не давал, поэтому участвовать в воспитании этого ребёнка не собираюсь. Тебе всё понятно?

— Понятно, — кивнула я и горько усмехнулась. — Знаешь, а мне не хочется, чтобы ты воспитывал моего ребёнка. Иначе он мог бы вырасти таким же уродом…

Вот так и закончилась придуманная сказка. Спустя семь месяцев я родила Анютку. Родила здоровенькой. А как только исполнилось пять месяцев, стала искать работу. За Анютой согласилась приглядывать моя мама.

Фирма, куда я пошла работать находилась далеко от дома. Иногда ездила на маршрутке, чаще — троллейбусом. То и дело встречала в нём одного парня. Он всю дорогу на меня таращился. Как известно, обжегшись на молоке, человек дует на воду. Вот и я тоже, помня свой горький любовный опыт, делала вид, что мне все мужики безразличны.

Сима младше меня лет на десять. А еще мы познакомились с ней на работе. Сима достаточно долго была моей подчиненной. Тем не менее, в итоге у нас сложились дружеские, практически сестринские отношения. Сима оказалась очень открытым и добрым человеком, несмотря на то, что жизнь обошлась с ней довольно жестоко. Ей не было и тридцати, когда она осталась с двумя малышами без мужа, погибшего в аварии.

Сами понимаете, когда Симочка поделилась со мной радостной новостью о том, что она выходить замуж, я сначала обрадовалась, а потом задала резонный вопрос:

— А откуда взялся этот жених?

Встречаемся мы довольно часто и я не слышала о каком-либо мужчине, ухаживающем за подругой.

— Понимаешь, — замялась Сима, — Это родня меня с ним познакомила. Очень достойный человек. И мальчишкам отец нужен, — и она беззащитно улыбнулась.

Сразу скажу, Сима имеет высшее образование, достойную специальность и не похожа на «забитую женщину Востока». Но, что говорить, край у нас многонациональный и порой землячества очень активно навязывают волю старших своим более молодым сородичам.

— Давай, рассказывай, что приключилось, — сказала я, понимая, что начинаю закипать.

Оказалось, что буквально на днях какая-то тетушка из дальних родственников, приехавшая погостить к Симе, обнаружила, что племянница не замужем. Она подняла на ноги всю родню и в минувшие выходные пригласила к Симе домой потенциального жениха. Им оказался вполне преуспевающий мужчина. Руководитель предприятия. Вот только возраст этого дядечки давно уже перевалил за шестьдесят.

— С ума сошла? — довольно бурно отреагировала я на ее рассказ, — Зачем тебе старик? Ты молодая. Красивая. А за ним, что — через пару лет ночные горшки будешь выносить? Подруга, ты точно не из тех женщин, которые готовы из-за денег за старика выйти. Да и зарабатываешь ты сейчас прилично. Поговори со своей теткой. Хочешь я сама с ней поговорю?

— Не кипятись, — улыбнулась Сима, — ты же знаешь, ты для меня как старшая сестра. Вот я и советуюсь. Но хочу сказать, что этот « старичок» мне и правда понравился.

Я только фыркнула.

История получила продолжение через неделю. Сима пригласила меня в гости и я, увидев шикарно накрытый стол, поняла, что готовится сватовство «часть вторая».

— Сейчас ты его увидишь, — заговорщически прошептала подруга. — Он уже едет. И, кстати, после моего рассказа о тебе, очень хочется познакомится.

Я пожала плечами, и тут в комнату вошел высокий седой мужчина. Стройный и подтянутый он, поздоровавшись с Симой, подошел ко мне и хитро улыбнулся:

— Ну и как вам старый жених?

Я рассмеялась. Жених оказался хорошо знакомым предпринимателем и ученым. Я несколько раз встречалась с ним по работе и всегда поражалась его обаянию. Знаете, есть такие мужчины, которые независимо от возраста создают вокруг себя необычайно притягательную ауру сильного человека.

— Рада встретится, но я думала, вы женаты.

— Жена умерла десять лет назад, но я предпочитал носить кольцо. Вокруг столько женщин, — он пожал плечами, — а я никого не хотел видеть. Но когда тетушка Симы показала ее фотографию, я словно проснулся. А насчет ночных горшков не переживайте. У нас в семье генетика хорошая.Я родился когда моему отцу было за пятьдесят. Так получилось, что его первая семья погибла на войне. И это был второй брак. Прожил он до девяноста и до последнего дня был бодрым и здоровым. Да и выглядел молодо. Так что, даете свое благословение? А то Сима вас практически старшей сестрой считает.

С тех пор прошло пять лет. Могу сказать, что неравный брак Симы вполне успешен. А недавно за чашкой кофе она призналась:

— Знаешь, он такой потрясающий мужчина во всех отношениях, и я очень рада, что ему уже за семьдесят. Он и сейчас очень привлекательный. А представь, сколько бы у меня было конкуренток, будь он лет на двадцать моложе?!

Так что любви все возрасты покорны.

Мы с Катькой в очередной раз поссорились из-за какого-то пустяка. Она отодвинулась от меня на самый краешек нашей табуретки,отвернулась к окну, а я — к телевизору. Сидим, посапываем.

— Ну, всё, — Говорит печально Катька. — Это не жизнь, надо разводиться!

— Сейчас нельзя, — убеждённо отвечаю я. — Подумай, как мы учебники и конспекты будем делить. Она вздохнула.

— Ну ладно, так и быть. Ещё немного поживём, пока накопим на второй комплект учебников.

Ещё немного пожили, на учебники накопили. Потом снова поругались. Разбрелись по разным углам комнатки: она — к детской кроватке, я — к телевизору.

— Ну всё, с меня хватит. Давай разведёмся! — решительно заявляет она.

— Ты что, — невольно кричу я, — собралась делить финскую стенку?!

Она нехотя кивнула, пожав плечами:

— Ну, ладно. Ещё немного поживём, пока очередь подойдёт на вторую стенку.

Пожили мы ещё, очередь на стенку подошла. А семейного согласия по-прежнему нет никакого. Опять, можно сказать, поцапались. Она тарелку в сердцах разбила, я — выключил телевизор. Потом она убежала в другую комнату, кричит оттуда:

— Изверг! Видеть тебя больше не могу! Разойдёмся сегодня же!

— На старости лет сказались?! — ору я. — По-твоему, это шутка: квартиру, машину и дачу делить?!

Только Катька что-то мне ответить собралась, как наша дочь выглянула из своей комнаты. Зевнула и говорит:

— Хватит вам здесь шум поднимать! Учтите, что я сама с Толиком расхожусь. Дачу я заберу, машину он, а квартиру мы и без вас разменяем. Хлопнула она дверью, а мы с Катькой на кухню вышли, сели на одну табуретку, посидели.

— Ну что ж, Катя, — говорю я ей, — теперь не возражаю. Делить нам больше нечего. Можно и расходиться.

— Дурачок же ты… — задумчиво отвечает она. — А про внука что, забыл, что ли?!

Мы ещё немного помолчали, подумали, а потом всё ж-таки разошлись. Она -к плите кашу манную готовить, а я — в ванную стирать пелёнки…

В школе я была влюблена в одного парня, но в то же время я его ненавидела, ибо мы с начальных классов часто ссорились из-за разных пустяков. Одну нашу ссору я никогда не забуду. Тогда нам было по семнадцать лет. У нас опять завязался спор из-за очередной незначительной мелочи. Страсти накалялись, интонации становились все выше и я со всей дурью ляпнула ему: «Я люблю тебя!», а он быстро и злобно ответил: «И я тебя!». После этого мы быстро сели на свои места. Ненависть переполняла меня. Когда злоба начала развеиваться, я заметила, что в нашем всегда буйном классе подозрительно тихо. Посмотрев вокруг, я поймала ошарашенные взгляды моих одноклассников. И тут до меня дошло. Меня моментально охватил жар, а лицо стало красным в считанные секунды. Я бросила взгляд в сторону того парня. Тот стоял, положив свою голову на парту таким образом, чтобы не было видно его лица. Его уши пылали. Вот так два идиота нашли друг-друга.

Ленинград, 1941 год.

…Они остановились возле дома. Высокий черноволосый красавец и стройная девушка. «Любочка, выходи за меня замуж! Хочешь, внесу тебя в квартиру?» — Георгий, подхватив ее, побежал по ступенькам. Через пару месяцев Люба Соколова станет женой студента театральной школы Георгия Арановского. Впервые она увидела его на лекциях по актерскому мастерству, которые читал Сергей Герасимов. Соколова случайно узнала, что набирается курс при «Ленфильме». И поступила туда, оставив пединститут. Почти сразу у них с Георгием начался роман.

«Мама сказала, что жениться в мае — не к добру, — рассуждала про себя Люба.

— Но что с нами может произойти? Мы

— две половинки, которые нашли друг друга. Нет, свадьба в мае — это счастье».

Через месяц началась война. Мужа из-за плохого зрения на фронт не взяли. Вместе с Любой они рыли противотанковые рвы, работали на заводе слесарями, зарабатывая по 250 г хлеба.

…Когда началась бомбежка, она поволокла Георгия в подвал на себе. От голода и истощения муж еле передвигался. Глаза слипались. Но Люба знала: заснуть

— значит умереть. Она тормошила Георгия: напевала, что-то говорила, держала за руку… И не заметила, как задремала. Что было потом, она помнила с трудом. Долго пыталась разбудить мужа, отказываясь понимать, что он уже умер. Из того подвала ее вывела незнакомая женщина.

Куда идти? Что делать? Зачем жить? Ответов не было. Двадцатилетняя Люба в тихую семейную жизнь: с утра до поздней ночи хлопотала по хозяйству, стирала, убиралась, готовила еду на всех.

Двум девушкам поступило предложение от двоих молодых людей стать спутницами их жизни.

Один им сказал:

— Я не могу предложить ничего кроме своего сердца, и одна из вас может войти в него, если согласится разделить мой нелегкий путь.

Другой же промолвил:

— У меня есть огромный дворец, в котором со своей спутницей я хочу разделить радость жизни.

У каждой девушки было свое представление, как выбирать в любви. Подумав, одна из девушек ответила:

— Предложенное тобой сердце, странник, для меня слишком тесно. Оно все поместится на моей ладони, а я хочу сама войти в обитель и ощутить свет и простор, которые мне принесут счастье. Я думаю, что выбрав дворец, мне не будет в нем ни скучно, ни тесно. В нем ведь будет много простора и света, а значит и счастья будет много.

Предложивший дворец молодой человек, взял девушку за руку и сказал ей:

— Твоя несравненная красота достойна богатства и великолепия моего дворца.

И он увел красавицу в свой прекрасный дворец. А вторая девушка протянула свою руку тому, кто предлагал только свое сердце и тихо промолвила:

— Человеческое сердце самая уютная и теплая обитель в мире. И с этим святым обиталищем не сравнится размерами даже самый красивый и огромный дворец.

И пошла эта девушка в гору по трудному пути с тем, с кем захотела разделить свою радость и счастье. Дорога была нелегкой. Много испытаний и невзгод они встретили на своем пути, но никогда не покидало ее ощущение счастья, и в сердце любимого ей было всегда спокойно и тепло. И в его маленьком сердце ей не было никогда тесно, потому что оно излучало на всех такую любовь, что становилось огромным, и место в нем находилось всему живому. И в конце своего пути, на самой вершине спрятанной под облаками, она ощутила такое тепло и увидела такой лучезарный свет, почувствовала такую необыкновенную и всеобъемлющую любовь, что поняла – какое человек может испытать счастье, если его путь проходит через сердце.

А девушка, которая выбрала богатую обитель, недолго радовалась свету и простору дворца. Она быстро поняла, что дворец имеет границы, каким бы большим он не был. И стал ей дворец напоминать золоченую прекрасную клетку, в которой тяжело пелось и дышалось. Она металась между колонн, выглядывала из окон, но нигде не находила выхода. Все на нее давило, угнетало, душило. А ведь там за окнами было нечто такое, что прекрасно и не осязаемо. И те необозримые просторы, не могли сравниться ни с каким великолепием дворца. И девушка поняла, что того далекого счастья ей никогда не испытать. Но через что именно ведет дорога к этому счастью, она так и не поняла. Она только сильно опечалилась. И эта печаль окутала ее сердце черным пологом, и вскоре сердце перестало биться. Выбрав себе золоченую клетку, она в ней и умерла от тоски.

Люди забыли, что они как птицы, и могут летать. Они забыли, что есть такие необъятные просторы, опустившись в которые никогда не утонешь.

Нужно прилучаться к сердцу, прежде чем делать выбор. Ведь ледяная строгость ума более расчетлива, чем чувствительна. Ведь как выбирать в любви правильно, подскажет только сердце.

Не бывает близкого счастья, за ним нужно идти по длинному, долгому и трудному пути. И в этом и есть смысл человеческой жизни.

Я ехала на работу сонная и хмурая. Вчера опять поругалась с сыном-старшеклассником по поводу его плохой учебы. Всю ночь не смыкала глаз — корила себя за неумение ладить с собственным ребенком, за неспособность убедить его в том, что учиться он должен для своего будущего. И вот сейчас, поутру, в троллейбусе, дремала, прикрыв глаза и полностью расслабившись. И тут услышала негромкий, мягкий, как будто знакомый, но давным-давно забытый голос:

— Это ты, Наташа? Правда? Ну, здравствуй!

Передо мной стояла кондукторша — женщина лет сорока пяти, невысокого роста, худенькая, с короткой стрижкой и крохотными золотыми сережками в ушах. Неужели теми самыми сережками — из нашей ранней юности? А глаза… Они были по-прежнему молодыми, ясными и радостными.

— Оля! — воскликнула я, чуть приподнимаясь с сиденья, будто желая обнять давнюю подругу. — Ты мне не снишься?! Почти тридцать лет прошло! Как у тебя дела. Олечка, расскажи!

А было так. В незапамятные времена, целую жизнь тому назад, две закадычные подружки — одноклассницы — Оля и я — обитали в коммунальной квартире, в крохотных соседних комнатках, двери которых выходили в широкий общий коридор бывшего купеческого особняка. Мы вместе учили уроки, слушали пластинки на стареньком проигрывателе, рисовали акварельными красками незамысловатые картинки, играли в куклы. А еще всеми силами старались заманить в свою девчоночью компанию соседа Антона — мальчика годом старше, красивого и чуть высокомерного. Однако тот предпочитал общаться с друзьями-мальчишками — ходил с ними на рыбалку, катался на велосипеде, вел бесконечные споры о технике. При этом Антон прекрасно понимал, что нравится своим юным соседкам, и часто подшучивал над нами, приглашая в кино по очереди то Олю, то меня. Ему забавно было наблюдать, как одна из нас расцветала от радости и удовольствия, а другая хмурилась и молча уходила в свою комнату тайком поплакать и горестно повздыхать. Летом все дворово-коридорное сообщество — и девчонки, и мальчишки — допоздна сидело на скамеечке во дворе, под старой березой. Антон приносил гитару и начинал довольно неплохо исполнять перед благодарными слушателями модные в то время песни Высоцкого.

Иногда ребята подпевали, но не очень слаженно. Летние каникулы казались бесконечными и включали в себя прогулки в парке и на набережной, игру в бадминтон, купание на ближнем пляже, разговоры обо всем на свете. В такой веселой и дружной компании у меня и у Оли были равные шансы завладеть вниманием Антона.

В тот памятный год, когда нам исполнилось по четырнадцать, лето выдалось особенно жарким, дымы от лесных пожаров окутывали город. Мы по несколько раз в день бегали на Волгу — загорать и купаться. Плавали наперегонки, ныряли, перебрасывались в воде мячиком. Брызги, веселье, визг! Однажды Антон не то в шутку, не то всерьез крикнул:

— А ну, девчонки, кому не слабо переплыть Волгу вместе со мной? Взамен обещаю вечную любовь! Ребята засмеялись, начали толкаться и дурачиться. А Оля вдруг подошла к Антону, взглянула в его карие глаза и сказала просто:

— Я переплыву.

Все вдруг затихли. Антон как будто не поверил ее словам, усмехнулся, произнес небрежно:

— Ну, ты героиня, Ольга. Ценю!

Потом взглянул на девушку пристальнее и понял, что все очень серьезно, что отступать и отказываться уже нельзя: брошенный вызов принят. Дело чести. В пятнадцать лет такими словами не разбрасываются.

Острая тоска, зависть и ревность защемили мое сердце. Я плавала не очень хорошо, боялась глубины и никогда не решилась бы на такую авантюру. Но Антон обещал свою любовь той, кто рискнет плыть с ним вместе. А разве любовь не дороже жизни? Разве за нее не стоит умереть?

Нет, все-таки не стоит. Жизнь ведь одна, единственная и бесценная. А любовь, говорят, может приходить и уходить… Поэтому куда честнее будет и самой не соваться, и остановить этих двух ненормальных, образумить их, уговорить.

— Ребята! Да вы что? — запальчиво крикнула я. — Опасно же! Не доплывете. Здесь больше километра! А глубина-то, какая! Разве вы не боитесь?

— Я боюсь, — честно сказала Оля. — Но со мной поплывет Антон, а с ним мне ничего не страшно.

— Да здесь переплывать запрещено, — упорствовала я. — Смотрите, теплоходов сколько, и баржи ходят, и катера…

Но бесшабашная подружка не пожелала отступать. Она, думаю, успешно вживалась в роль бесстрашной амазонки и верной спутницы Антона, чтобы он любил и восхищался.

— Подумаешь, теплоходы, — сказала Оля нарочито громко. — Волга широкая, разминемся как-нибудь. В крайнем случае, пропустим их, на спинке полежим, отдохнем. Правда, Антон?

— А как же вы потом возвращаться будете? — продолжала настаивать я. — По городу в купальниках разгуливать неприлично — еще милиция загребет.

— Вдоль берега побежим, будто спортсмены, — ответил Антон. — Там же почти везде пляжи, а потом через мост и сразу к вам.

— Да хватит, Наташка, стонать, — сказал кто-то ехидно. — Завидно, что ли, стало? Пускай плывут. Героев на берегу все равно не удержишь. Давайте, ребята, вперед — без страха!

И Антон с Олей двинулись к воде. Вся прочая компания стояла на берегу и наперебой желала отважной парочке ни пуха, ни пера. Я, однако, не переставала надеяться: а вдруг испугаются, а вдруг вернутся? Но сердце мое тоскливо сжималось и подсказывало: нет, они уплывут вместе навстречу своей любви. Ну почему же я первой не шагнула к Антону, не предложила плыть вдвоем со мной? Испугалась? Или моя любовь все-таки была не настоящей — просто детской влюбленностью, перемешанной с азартом соперничества и любопытством: а кто же победит? И когда платой за любовь был назначен риск, возможно, даже смертельный, вот тут-то и стало ясно, что она для меня не столь важна в сравнении со спокойной и благополучной, размеренной жизнью. Жизнь за любовь я не отдала бы!

Страшно даже представить себе, какая огромная глубина на середине Волги и как черная бездонная пучина может разом поглотить ослабевшее тело, и уже не будет ни солнечного света, ни искрящихся волн, ни красивого мальчика, улыбающегося мне. Тут и призадумаешься: а что же все-таки может сравниться с радостью жизни? Интересно, о чем думала и что чувствовала Оля, входя в воду? И почему она выбрала риск?

Между тем юные пловцы были уже довольно далеко от берега — за линией красных буйков. Плыли уверенно, неторопливо, и с берега казалось, что им легко, что они доплывут играючи. И все-таки замирало сердце от их бесшабашной бравады и удали, от страха за ребят, как будто балансировавших на лезвии бритвы.

Вот две темные точки — головы Антона и Оли — как будто слегка покачиваются на волнах от только, что прошедшего теплохода. Это, наверное, страшно, когда волна накатывает на уставшее тело, и, кажется, что не хватит сил взлететь на ее гребень, что она накроет, увлечет вниз, лишит дыхания…

Но, оказывается, бояться-то следовало совсем другого — непредвиденного. Откуда-то со стороны спасательной станции вдруг вынырнул юркий катер и на полном ходу понесся прямо к пловцам.

— Эх! — раздосадовано воскликнул кто-то из мальчишек на берегу. — Это их, наверно, спасатели в бинокль выследили. Теперь им мало не покажется.

Катер подрулил к двум незадачливым спортсменам-авантюристам. С берега было видно, как их поднимали на борт, читали какую-то длинную нотацию, а потом везли к дебаркадеру «спасалки».

Опечаленные зрители уселись на песок, сожалея, что красивый подвиг вдруг превратился в обыкновенный фарс. Теперь им оставалось только поджидать друзей: должны же были спасатели отпустить их, в конце концов. Только одна я радовалась в душе вопиющей неудаче отважной парочки.

Я тихонько лелеяла злорадную мысль о том, что после такого бесславного заплыва вся вечная любовь Оли и Антона растает бесследно, как белый гребешок волны от недавно прошедшего теплохода. Минут через двадцать на мостках спасательной станции показались две понурые фигуры. Оля с Антоном медленно подошли к компании, сели на песок рядышком с друзьями, и Антон, с досадой швырнув камешек в воду, резко сказал:

— Ну, надо же, невезуха, какая! Мы так хорошо плыли и добрались бы до берега обязательно! Всего-то один разок, на волне, Оля воды хлебнула и собралась было тонуть, но я же ей не позволил, поддержал. Мы справились бы! А тут катер — прямо к нам! Когда действительно кому-то помощь нужна, этих спасателей днем с огнем не найдешь, а вот когда их никто не звал, они тут как тут!

— Протокол на нас написали, — жалобно сказала Оля. — Ругали и стыдили до того нудно. Родителей теперь оштрафуют…

— Ну вот, я же говорила, — встряла я в разговор. — Не надо было плыть. Зачем такую глупость придумали? — Замолчи! — резко оборвал меня Антон.

— Ничего не делается зря. С Ольгой мы теперь навек волжской водичкой обручены.

С этого дня Антон приглашал в кино и на танцы только Олю, о чем-то подолгу разговаривал с ней. А я как будто бы раз и навсегда перестала быть ему интересной. Я наблюдала за новоявленной парочкой с каким-то болезненно-горьким интересом и видела, что Оля вся сияет.

А вот особой нежности и блеска в глазах юноши я не замечала. Никогда Антон и Оля не демонстрировали при всех никаких особенных чувств, не обнимали друг друга в шутку, даже под руку не ходили. «Между ними ничего нет, только дружба», — тешила я себя надеждой и всячески пыталась обратить внимание Антона на свою персону с помощью красивой, модной одежды, которой баловала меня мама-портниха, а также косметики, полузапрещенной в те годы для школьниц. Антон все это, конечно, замечал, слегка усмехался, но близко к себе меня не подпускал. Время шло, ребята взрослели. Как-то незаметно, исподволь, в семью Антона вползла беда: заболела мама.

У нее немели руки и ноги, накатывали приступы необъяснимого депрессивного состояния. Она стала плохо ходить. Пришлось уволиться с работы и кочевать из больницы в больницу’. Врачи поставили страшный диагноз: рассеянный склероз, грозящий постепенным омертвением тканей и полной неподвижностью. Трудно пришлось Антону и его отцу, когда мама окончательно слегла. Молча, без жалоб и слез, двое мужчин — зрелый и совсем юный — ухаживали за больной. Лишь бы только она не плакала, лишь бы ей было хорошо с ними до последней минуты. Десятиклассник Антон запустил учебу, казался равнодушным ко всему, и неизвестно, как бы он сдал на аттестат, если бы не Оля.

Она почти поселилась в квартире соседей: кормила тетю Валю с ложечки, обтирала ее, меняла постельное белье. И ничего не требовала взамен. Оля и Антон были неразлучны. И все-таки они оставались только друзьями, как чувствовала и надеялась я. Значит, любовь Антона можно было завоевать! Но как?

Я попыталась было ходить к Антону вместе с Олей, но нелегкая и неприятная работа по уходу за тяжелобольной пугала, отталкивала меня. И как это Ольга ничего не боится, ни общения с умирающей, ни грязных простынь, ни тягостных чувств? Я же от всего этого приходила в ужас, пряталась за Ольгину спину и старалась больше внимания уделять самому Антону, нежели его маме. Однажды Антон грустно сказал: — Да не издевайся ты над собой, Наташка. Ну, не сиделкой и не нянькой ты родилась, а нарядной куколкой, предназначенной для веселой, красивой жизни. Извини, но мне-то сейчас не до веселья и не до твоей красоты. А черную полосу моей жизни ты все-таки принять и разделать со мной не можешь. Не то, что Ольга. Так зачем притворяться?

Мама Антона умерла в апреле. Вечно шумный общий коридор затих, притаился, замер от несчастья, коснувшегося не только Антона и его отца, но каждого в этом доме.

Быстро вспорхнула по лестнице стайка девчонок-одноклассниц, а спускались вниз уже все в слезах, нервно комкая в кулачках мокрые платочки… Все последние дни Оля не отходила от Антона, старалась быть особенно ласковой, заботливой, откликаться на любой его зов. А я боялась этой неестественной тишины, приглушенных голосов, робкого шепота, чьих-то непрошеных слез. Отсиживалась в своей квартире, а когда встречала в коридоре Антона или Олю, отводила глаза. Антон ходил с застывшим лицом, прямой и строгий, молчаливый, а у Оли были красные, опухшие глаза, как будто она плакала с утра до вечера и за себя, и за своего друга.

Со мной Ольга почти ни о чем не говорила: бывшие приятельские отношения давно сошли на нет. Единственный раз Оля остановилась рядом и спросила, как будто бы ни к кому не обращаясь:

— Как же так? За что же Антону горе такое? Я почему-то никак не могу поверить, что тети Вали, такой веселой, быстрой, красивой и молодой, больше не будет с нами. Ты помнишь, как она учила нас танцевать вальс?

— Конечно! Это было на дне рождения Антона. Как хорошо было тогда, весело…

Мне вдруг почудилось, что теперь для меня никогда и ничего хорошего уже не случится, а если и будет, то без Антона. Я его потеряла! Совсем… На кладбище я брела в хвосте похоронной процессии, цеплялась ногами за рыжую прошлогоднюю траву, которая словно не желала подпускать меня поближе к Антону и Оле. А те шли вдвоем, под руку, как будто не видя и не замечая людей вокруг, не слушая вздохи и плач. Они были одни на всей земле, среди чужой, неприветливой толпы. У могилы Антон стоял строгий и бледный, не плакал.

Какая-то женщина спросила меня:

— Это который же сын-то?

— Вон тот, в синей рубашке.

— А что с ним за девчонка? Любовь, что ли?

— Соседка, — холодно откликнулась я, а в ушах у меня звенело: «Любовь! Любовь! Любовь!»

Жизнь постепенно входила в нормальное русло. Я почти позабыла о своей тоске и ревности: слишком много хлопот свалилось на меня в последнее время. Нам с мамой дали ордер на новую квартиру — благоустроенную, с ванной и балконом, выходящим на шумную улицу. Надо было готовиться к переезду, паковать вещи. Тут уж не до Антона и Оли.

В день отъезда я купила торт и разных сладостей, пригласила всех своих приятелей на прощальный чай. Раздаривала на память какие-то безделушки. Антону подарила маленькую статуэтку — коня, а Оле — вазу для цветов. Каждому написала номер своего домашнего телефона (хотя в коммуналке телефонов не было ни у кого), просила звонить и не забывать старую подругу.

Разумеется, никто ни разу мне не позвонил. Я не узнала даже, куда мои бывшие соседи поступили учиться после школы, потому что их старый дом вскоре расселили и все ребята разлетелись в разные стороны, завели новых друзей, занялись своими собственными делами. Так закончилась юность, и началась взрослая жизнь.

Я окончила филфак пединститута, но в школу работать не пошла, а поступила в библиотеку, чему не переставала радоваться: книги, читатели, литературные вечера — все это мне очень нравилось. Вскоре я удачно вышла замуж и родила сыночка Антошку. Про друзей детства почти не вспоминала. Как там сложилась жизнь у Оли и Антона, создали они семью или нет — все это уже не слишком меня волновало.

И вдруг… такая встреча, через 30 лет, когда уже за плечами больше чем полжизни. Нежданно-негаданно нахлынули воспоминания о детстве и ранней юности, о старых друзьях и дворовых играх, о давнем заплыве через Волгу, а значит, и о своей первой влюбленности…

— Как ты живешь теперь, Оля? спросила я и вдруг осознала, что до моей остановки всего два квартала, и мы попросту не успеем поговорить, как следует.

— Я в этом году родителей похоронила, — грустно ответила Ольга.

— Жалость-то, какая… Соболезную тебе. А муж, дети есть?

— С мужем я развелась. Дочке 22 года, она недавно свою семью завела. Внучка уже подрастает. А как у тебя?

— Да я замужем, живу — не тужу. Сынок, правда, не радует: ленится, плохо учится. Но все равно я его люблю. Внучат, похоже, еще не скоро дождусь: парня в университете выучить надо. А у тебя… с Антоном-то, почему личная жизнь не заладилась?

— Так ведь не с Антоном, Наташа. Не получилось у нас тогда, не вышло. Я расскажу…

— Оля, ты извини, но мне пора выходить. Вон моя библиотека, смотри. Опаздывать нельзя.

— Наташенька, тогда возьми вот листок. Здесь стихи… Мои… про Антона. Я всегда с собой ношу…

— Конечно! Я прочитаю! Оля, до свидания. А ты всегда на этом троллейбусе ездишь?

— Нет.

— Ну, все равно, может, еще увидимся.

Дверцы троллейбуса закрылись. Я осталась стоять на остановке под деревьями, грустно провожая глазами троллейбус, словно появившийся из юности и уходящий обратно — в юность. Навсегда… Неужели никогда больше мы не увидимся со старой подругой?

Только теперь я осознала, что не дала Оле ни своего телефона, ни адреса, не пригласила в гости или хотя бы к себе в библиотеку, где среди уютных стеллажей с книгами можно было бы поговорить о жизни, вспомнить старых друзей и Олиных родителей. Почему все так беспорядочно, впопыхах и невразумительно получилось в эту встречу? Да просто я растерялась, ведь за считанные минуты хотелось разузнать о бывшей подруге как можно больше, постараться хоть чуть-чуть приоткрыть завесу над ее неведомой мне взрослой жизни. Но не узнала почти ничего. Да, а что за стихи подарила Оля?

Я развернула тетрадный листок в клетку. Там, крупным разборчивым почерком, лесенкой, как у Маяковского, было написано небольшое стихотворение с посвящением — А. К.

У тебя умерла мама.
Солнце тусклое жжет спину.
Ты стоишь у шиты пряма.
Брови горькой струной сдвинул.
Я возьму часть твоей боли,
Заслоню лютый, злой ветер,
За тобою уйду в поле,
Только ты меня не заметишь.
Будут травы желтеть, плакать,
Почернеют в реке воды.
Под ногами опять слякоть,
Нас с тобой разлучат годы.
Не назвать мне тебя милым,
Только другом — никем боле.
Но, собрав все свои силы,
Я возьму часть твоей боли.

Сердце мое сжалось, в горле застрял какой-то горький комок. Но думала я не о себе, не о своей детской влюбленности, а об Оле. Ну почему так несправедливо распорядилась судьба ее чувствами, настоящими, сильными, искренними? Почему же не вместе Оля и Антон? Где заплутала их любовь, почему затерялась на жизненных тропинках и перекрестках? Ах, какая сложная, запутанная, непредсказуемая штука жизнь! Ей безразлично, о чем мы мечтаем, к чему стремимся, чего желаем достичь. Нет, не всегда человек сам хозяин своей судьбы. Очень часто жизнь распоряжается по-своему, и плачь не плачь, жалей не жалей, а любовь пролетает мимо белой недосягаемой птицей, и только невидимый свет от ее крыльев долго, очень долго может мерцать перед нашим внутренним взором. Наверное, однажды в жизни Антона появилась другая девушка — не просто подруга и утешительница, а любимая, желанная. Почему же ею не стала Оля? Нет ответа…

Я потеряла покой, а в голове постоянно крутится, как заклинание: «Приди же ко мне в библиотеку, Оля, и расскажи, как все было на самом деле. Мне почему-то кажется, что и дочери твоей, и внучке передались по наследству все лучшие черты твоего характера — доброта и самоотверженность, верность дружбе и способность к высокой любви. Найди меня, Оля, расскажи мне обо всем».

Был как-то у меня любовник (между первым и вторым браком). Назову его… Анатолий. Имя, по понятным причинам, изменено (а то еще возгордится, что я про него рассказ написала ).

Познакомились мы с ним у кого-то в гостях, почти сразу друг другу понравились. Был он старше меня лет на 7, симпатичный, уверенный в себе мужчина, разведенный. Единственное, что мне тогда не понравилось — это его бегаюшие глаза… За все время наших встреч не помню ни одного раза, что бы он в упор посмотрел на меня (до сих пор не пойму — как он тогда разгладел всю мою красоту? ). Но в то время этот факт был таким незначительным для меня (вернее, для моих закружившихся от новых чувств мозгов ), что я быстро перестала обращать на это внимание. Взаимная симпатия сложилась у нас быстро и… понеслось… Но не успели мы толком навлюбляться , как его отправили в командировку, и аж на целый месяц! Да…, это было испытание… И стали мы писать друг другу письма, чуть ли не каждый день. Мобильных телефонов тогда еще и в проекте не было , а про компьютеры я вообще молчу. А вот почта тогда работала хорошо!

Письма… письма… А ведь иной раз легче выразить свои чувства на бумаге, чем сказать в глаза… В общем, я тогда особо не стеснялась в выражении своих чувств.

Командировка закончилась, милый мой приехал, опять завертелась любовь… И вдруг через некоторое время выясняется, что он и не разведен вовсе… И хотя в его семье, как оказалось, уже давно было все наперекосяк, вранье Анатолия мне сильно не понравилось, и это был первый звоночек для меня, после которого мои розовые очки стали постепенно сползать… А еще спустя небольшое время обнаружился еще один малоприятный факт — у Анатолия была любовница, которую он бросил после знакомства со мной. И более того — этот «факт» начал меня преследовать! Вот уж я наудивлялась тогда Как говорится — и смех, и грех. Эта бедная брошенная женщина выследила, где я работаю, где живу,.. пыталась скандалы устраивать и мне, и Анатолию. С одной стороны — жалко ее, а с другой — невозможно было без смеха смотреть на то, что она вытворяла… Забежит, бывало, ко мне домой, крикнет: «А не нужно бегать за женатыми мужчинами!» и убежит . Ну цирк просто — а сама-то ты что делаешь?

Да и Анатолий, почувствовав, что мое отношение к нему стало меняться, тоже стал вести себя несколько странно — то упреки на пустом месте, то разборки какие-то, то выяснения непонятно чего… И ведь понимал, что от этого только хуже, но остановиться не мог. В общем, Анатолий мне стал нравиться все меньше и меньше, а его бегающие глаза раздражать все больше и больше. И решила я с ним расстаться… Ага, разбежалась… Он оказался из той категории мужчин, которые не понимают, как это его можно бросить, такого умного и распрекрасного. Хотя, «бросить» — это, конечно, громко сказано. Я очень хотела нормально расстаться, — ненавижу скандалы и прочее. Но не тут-то было… К моему изумлению, у Анатолия оказался талант к гадостям и подлостям. Например, он мог прийти ко мне на работу и довольно изощренно унизить меня перед коллегами… Это было так странно — неужели он думал, что такими методами заставит опять его полюбить?.. И больше всего бесило то, что я не знала, как достойно отвечать на его гадости… (в голову лезли тоже одни гадости ).

Преследовал он меня долго… даже тогда, когда я уже начала встречаться со своим будущим вторым мужем. Но, как говорится — сколь веревочке не виться… Все-таки мне представился случай «поставить его на место» и положить конец всему этому.