Когда-то имя Philips звучало почти магически. Компакт-кассеты, CD-диски, революционные лампы, первые радиоприемники и телевизоры — всё это в какой-то момент носило на себе эмблему «Philips». В начале 2000-х компания была настоящим гигантом: третье место в мире среди производителей электроники, 350 тысяч сотрудников. Казалось, это навсегда. Но сегодня от былого величия осталась только надпись на коробках. Как так вышло, что один из символов инженерной мощи оказался на обочине технологической гонки?

В 1963 году Philips делает то, что изменит индустрию развлечений: запускает компакт-кассету. Маленькая пластиковая коробочка с магнитной лентой внутри покоряет весь мир. Музыку можно слушать в машине, на улице, где угодно. Следом компания участвует в создании CD-дисков, DVD, Blu-ray. Она стоит у истоков всего, чем мы сегодня пользуемся, даже если сами об этом не знаем.

В освещении Philips тоже задаёт тон. Именно здесь изобретают лампы, которые светят ровно столько, сколько нужно, чтобы покупатель пришёл за новой. Да, идея искусственного ограничения срока службы лампочек родилась в рамках картеля Febus, где Philips играла не последнюю роль. Эти методы сегодня кажутся неэтичными, но тогда это был чистый бизнес. К 1980-м годам Philips был на вершине. В Европе каждая вторая семья имела дома что-то от Philips: телевизор, магнитофон, лампочку или электробритву.

Но чем выше забираешься, тем больнее падать. На горизонте появляются японцы. Sony, Panasonic, Toshiba — они производят технику дешевле и быстрее. А Philips остаётся тяжёлой европейской махиной. Чтобы принять одно решение, нужно пройти десятки согласований. Инновации тормозятся, продукты опаздывают к покупателю.

Первая тревога прозвучала в 1981 году: убытки в 2,2 миллиарда долларов. Для компании, считавшей себя непобедимой, это был шок. Тогда назначили нового директора — Виса Деккера. Он начал чистку: закрыл 30% заводов, уволил четверть сотрудников. И всё-таки положение лишь ухудшалось.

Philips долгое время жил в иллюзии, что бренд «Philips» сам по себе продаёт товары. Что качество и репутация решают всё. Но рынок менялся. Люди всё чаще выбирали не «традиции», а цену и удобство. А китайские и корейские производители были готовы предложить и то, и другое.

Philips продолжал вкладываться в исследования — десятки проектов, сотни патентов. Но они либо не доходили до рынка, либо оказывались ненужными. Проект CD-i, который должен был затмить PlayStation, провалился. Интерактивные телевизоры с интернетом появились задолго до того, как к ним был готов рынок. И снова — провал.

Компания теряла деньги, теряла время — и в итоге начала терять саму себя.
К началу 2000-х Philips начал продавать активы, чтобы выжить:

Полупроводники ушли в отдельную компанию NXP.

Производство осветительной техники — в отдельную компанию Signify.

Телевизионный бизнес продан китайцам из TPV Technology.

Бытовая техника — продана в 2021 году Hillhouse Capital.

Ирония судьбы в том, что некоторые из проданных активов сегодня стоят дороже, чем вся оставшаяся Philips.

ASML, созданная Philips для производства литографических машин, сейчас — самая дорогая технологическая компания Европы. А доля в тайваньской TSMC, если бы её сохранили, стоила бы 121 миллиард долларов.

Но Philips избавлялся от всего, чтобы хоть как-то удержаться на плаву.

Royal Philips NV сейчас занимается только медицинским оборудованием. Сканеры МРТ, аппараты КТ, рентгеновские системы, ультразвуковые устройства — это всё ещё Philips. Но телевизоры, пылесосы, кофеварки и лампочки, которые мы видим в магазинах с логотипом Philips, к самой компании больше не имеют отношения.

Philips сегодня — это скорее бренд-легенда. За его использованием платят лицензионные отчисления, а сам он — словно музейный экспонат на витрине рынка. На самом деле рухнул Philips потому, что не заметил перемен и слишком доверял славе прошлого. Потому что оказался слишком большим, чтобы быть быстрым. И потому что новые игроки: Samsung, LG, Sony научились делать технику не хуже, но быстрее и дешевле.

Philips не проиграл в технологиях. Он проиграл в скорости.