15 июля, через 4 дня у моего младшего брата день рождение, его зовут максим но мы называем его максюша, он очень любил природу и из за этого он увлекался природовединеем кстате ему 8 лет, на день рождения он попросил подарить ему незабудки и 4 гриба шампиньоны не знаю для чего ему это всё, но я согласилась поэтому на следующий день меня ждал поход в лес за его подарком.
Я не хотела идти одна в лес в дальнейшем от дома поэтому я позвала с собой своего парня Егора, он сразу же согласился. На следующий день 16 июля мы уже ехали возле этого леса , ооочень странно что всё местные люди боялись ездить в этот лес и тем более ни кто не говорил почему, но меня с Егором это не напугало.
Вечер.20:32 я и Егор решили остаться на ночь в лесу, и для этого канешно есть причины
1-на улице было оочень тепло середина лета же
2-мы нашли не большой домик по середине леса
Ну и 3-мы можем уединиться в этом домике.
Мы вошли в этот домик в нём было не очень комфортно так-как в нём было много картин, и было такое ощущение будто они следили за нами.
—егооор у тебя нету такого чувства будто за нами следят?
—да нет, а у тебя что есть?
—агаа, мне очень страшно Егор
—не бойся, завтра мы уже уедем от сюда.
—ага
Я и Егорка очень быстро уснули так как мы очень устали пока искали незабудки, утром 17 июля мы проснулись от пения птиц
—…егор едем скорее домой
—почему так сразу могли бы ещё маленько полежать
—нет, я хочу домой
—окей едем домой
Я быстро собралась взяла Егора за руку и побежала из этого домика мы быстро нашли машину Егор завёл машину и мы поехали на пол пути он спросил меня:
—почему ты так быстро собралась , ещё у тебя глаза были с размера апельсина чего ты так напугалась?
—ты что совсем не заметил?
—чего я должен был заметить?
—помнишь вчерашние жуткие картины?
—ну да, и что
—а сегодня их не было,… Это были окна…

•Хальмер Сити развивается в социальной сфере жизни, все идёт своим чередом,  численность населения увеличивалась с переходом в другую часть города и продолжением работ по добычи нефти, железа, угля. За порядком приглядывал ОМОН и семья Фрахтовых поставленных бороться с мародёрами, но по слухам они сами те ещё мародёры.

Шахта «Хальмер Ю» разрабатывала месторождение расположенное на севере Печорского бассейна в 70 км от города Воркут. Когда в данный момент уже прибыл Том Качергин под вечер со своими друзьями. Они бегом направились в здание где обычно проводили совет.

— Это необычное приложение, вы будете владеть всем — пытается убедить Виктор на сделку Барда.

— Билл как тебе известно, перед смертью сказал продолжать работать в этом шахте потому что там он добился того, чего ты Фрахтов бы не добился и не получил, так что поцелуй меня в зад и заканчивай оправдыватся — дает понять наглецу Бард что отказывается.

— Нельзя вечно жить воспоминаниями, это вывидит из колеи — захохотал Виктор.

— Мне плевать на твоё мнение, мой ответ однозначно нет — сказал Бард.

— Как и мой! — в кабинет входит Том с полицией, Алексом, Ханной и Мальбарой и раненым Челом. Фрахтов явно этого не ожидал но оставался в спокойном состоянии.

— Что с ним произошло? — спросил Даниил.

— Ты вообще заткнись, лучше молчи! — указывает указательным пальцем Том на парнишку.

— Качергин так ты, согласен продать шахту под мой присмотр? — спросил не побоявшись Виктор. Том опустил руку и подошёл к столу чтобы взглянуть в глаза гаду.

— Чтобы все труды стали напрасны, вы это умеете виду?! — в голосе Тома было полно яркости.

— Билл умер сынок, пора двигаться дальше и забыть о прошлом — разводит руками по столу Виктор — знаю ты благотворишь своего отца но, не пора бы понять что не в всё твоих руках? — Стивен  увел взгляд и тихо усмехнулся, потому что такой глупости он ещё не слышал.

— Пошел нахрен — шлёт Том Виктора.

— Эй, подожди — просит Мальбара.

— Ответственность лежит на мне, работа в шахте, финансы, зарплаты, уголь, вода, блять все про это можно продолжать без конца… поэтому прочисть уши и  послушай меня двуличный анус, если ты попробуешь тронуть то что построил мой отец будь уверен, мне никто и ничто не помешает выстрелить в твою бошку — угрожает Том. Бард взглянул на выражение лица Виктора и понял что тот в любой момент взорвётся, но тот только хмыкнул в сторону и поперёк своего решения решил сделать правильный выбор.

— Что ж буду молиться за тебя — сказал тот и начал наливать в рюмку водку — несмотря сколько на наши головы накапало проблем, это будет полезно — улыбнулся Виктор и влился в себя алкоголь.

— Я вас предупредил, надеюсь мы друг друга поняли — сказал Том и вышле с безразличием в коридор. Вальтер вышел следом.

— Выглядишь так словно хочешь кого-то разделать — пытается поднять настроение Стивен.

— Это от неправильного питания — сказал Том.

— Кстати Бард, просил передать тебе вот это — Стивен медленно положил конверт на ладонь Тома и тот начал читать что там было написано.

√Уже практически накануне когда должны были прийти проверять шахту произошёл взрыв: погибли Билл Качергин; Стас Фрахтов; Олег Соколов; Гарри Уолберг; Сергей Ан Ль, Андрей Нестеров, Антон Иглов, Вадим Фрахтов, Леша Виноградов, Зейн Ог, Блейд Байкал, Юра Иглов, Максим Карнавал.

Двоих охранников Глеба Чалкова и Руслана Ль нашли при раскапывании: их тела были обглоданные и изуродованы, было выявлено что это сделал тот кто выжил при катастрофе, на подозрении маленькая девочка лет 5 — 11.

Ячменёва

— Чё за хуйня? — спросил Том.

— Бэлла не погибла — сказал Бард выйдя из кабинета.

— Что!!! — Том в шоке.

— Послушай ты был полон горя, мне хотелось лишь защитить твой рассудок этой правды — ответил Бард.

— Вы оставили её там где до сих пор орудует маньяк да, какие же вы все здесь сукины дети… блять-блять! — выругивется Том и агрессивно разбивает сервант с ноги, потом решил перестать заплакать и вытер слёзы с щёк.

— Прости меня, мне очень жаль прошу поверь — извиняется Бард.

— Может хватит! — крикнул Том и бросил яростный взгляд на старика — я верил тебе как второму отцу, прислушивался и ты знаешь об этом лучше кого-либо… как ты мог так поступить с моими чувствами? зная что у меня такая травма, ну как?! — спросил со слезами на глазах Том. Сарканд не сдержался и обнял Качергина чтобы успокоить. 

— Прям как отец и сын! — поджал губы Даниил в который тут же врезал Том. Завязалась драка.

Фрахтов сбрасывает Качергина с себя. Том не остановился и подошвами дал Даниилу под подбородок. Тот спиной неудачно прижался к тумбочке ударившись, и еле еле заходит за неё чтобы взять в руку одеколон. Том побежал на парнишку как бешенный, ударяет его два раза с правового и левого кулака, от чего Даниил падает на деревянный пол. Свет отключается. Мальбара от этого обнялась со Стивеном. Виктор и Алекс выходят.

— Что ты сделал с моим сыном? почему его лицо в синяках?! — спросил Виктор повернул голову в сторону лежащего Даниила.

— Скажи спасибо что я не сломал ему все кости! — Том пошел в сторону Фрахтова, но тут его схватил Алекс и оттолкнул к тумбочке.

— Перестань уже! — попросила боявшись Мальбара.

— Не лезь твою мать! — агрессивно крикнул Том на Мальбару.

— Прекратите все немедленно… что-то происходит — сказал Бард встав по середине.

— Что именно? — Двери в здание совета начали бить. Даниил встет с пола и с ненавистью прорычала в сторону Тома. Но было не до выяснений. Все по очереди, друг другом пошли к лестнице которая вела вниз.

— Нечего не видно, там темно как в жопе негра — докладывает Виктор.

— Надо пойти на улицу и включить аккумулятор — предлагает Алекс.

— Прекрасно, ну иди, только когда наткнёшься на маньяка крикни ради приличия! — опять начал Даниил.

— Заройся рот, гадёныш — скомандовал Том.

— А ты заставь! — крикнул Даниил через Барда. Стивен хватает Даниила за шиворот, подвёл к ограждению и наклонил вниз чтобы тот поглядел в темноту.

— Больше я молчать не буду, поэтому если ты, сейчас же не замолчишь мне придётся пустить тебя блять в расход! — закричал Стивен на ухо Даниилу, парнишку начало трясти и причём по настоящему.

— Милый успокойся, оставь этого придурка — начала подходить Мальбара.

— Он просто стал себе слишком много позволять, преподай-ка ему жизненный урок — прошептала устрашающи Ханна. Стивен сжал губы и начал наклонять голову Даниилу вниз, пока тому стало реально больно.

— Стой! прошу тебя! — попросил неожиданно Даниил. В лоб младшего Фрахтова прилетает кусок острого дерева. Все вылупились на этот ужас и впали в ступор. Стивен от шока отпускает бездыханное тело парня, тот упал в неизвестность и пропал в темноте. Тут же раздается звука упавшего Даниила.

— Не иди туда — сказал предупредительно Бард.

— Там мой ребёнок! — крикнул Виктор на Барда, от этого тот случайно подвернул себе ногу и не устояв покатился по лестнице. Его лицо оказывается рядом с лицом мёртвого сына, у которого в лбу был кусок дерева.

— Нееет! — заорал от ужаса Виктор. Том хватает Барда намекая не соваться туда не в коем случаи, и помотал головой. Весь заплаканный Виктор замечает свет и переворачивается на спину чтобы посмотреть что это: маньяк(чка) поднимает кирку вверх — аааааааа! — Том начал стрелять, Виктор с болью в ноге смог перекатится в безопасное место. Бэлла побежала прочь из совета. Свет загорается. Мальбара взглянула вниз и увидела мертвого Даниила. Том выдыхал тяжело от того что чуть не убил свою сестру. Бард дернул его за плечо. Виктор открыл глаза и снова с плачем посмотрел на сына, который лишь лежит, не двигается, нечего. 

— Господи! — сказала Мальбара и уткнулась в шею Стивена. Том выпускает пистолет из рук, а после прижимвется к стене и молча посматривал на бездыханного Даниила.

— Сынок, прошу посмотри на меня!… — плачет Виктор и опускает голову. Ханна выпустила слёзы и отвернула голову. Том схватился за волосы, сжал их в кулаки и не знал что ему делать. Стивен успокаивающий свою жену почувствовал что-то неладное и посмотрел в большое окно, где находилась маньячка-шахтерка с копьём в руке.

— В сторону! — крикнул Стивен после чего оттолкнул свою Мальбару. Копьё внезапно и точно выгоняется в голову Моргенштерна. Ханна завопила и Мальбара тоже. Бард оборачивается на этот кошмар. Положил ладонь на лоб и увел взгляд. Том вздрогнул от такой неожиданности и положил оби руки на стену. Стивен без знаков жизни упал на пол. 

— Любимый! — крикнула Мальбара и бросилась к мужу. Качергин успевает схватить Моргенштерн и сжал её тело настолько крепко что та не могла вырваться.

— Успокойся! — просит Том.

— Пусти! пусти меня… — от горя кричит Мальбара.

— Всё хорошо, все будет хорошо — пытается успокоить Том и приобнял девушку. 

С утра пораньше прошли похороны. Родные и близкие плакали, без раздумий обвинили всех в случившимся, ушли и пообещали что отомстить тому кто это сделал. Том стоял у могилы отца и прошептал что-то. После он  ушёл чтобы посочувствовать Мальбаре, Виктору. Они потеряли любимый хотя не должны были. Судьба всегда жестокая и несправедлива по отношению к людям. И это правда.

— Как дела? — спросила Ханна встав на пути.

— Сейчас тебе беспокоиться обо мне не стоит, пойди и проведи траур со всеми — пытается отшить Том.

— Ты не понимаешь, они ненавидят меня и не хотят этого- призналась Ханна.

— А я тут причём?! — вспылил Том, заорав на девушку в порыве гнева. Ханна усмехнулась но после поняла что ей делать — мне не до тебя пойми, скройся с моих глаз — Ханна подтянула Тома к себе и они слились в недолгом поцелуе. Качергин вырвавшись выплюнул слюну в сторону и тут же посмотрел на Малиновку.

— Что с тобой? — спросила дрожащим голосом Ханна.

— От-ва-ли! — протянул Том и обойдя толкнул Ханну плечом. Ханна прибежала к Барду, она застала его с глубокими ранами на теле; его глаза были выколоты а в руке лежала дохлая крыса. Все услышали её ор. Началось расследование, лжи из ОМОНА расспрашивали каждого, забирали пытать тех кто не хотел сотрудничать, Ханна стояла прикрывая свой рот ладонью. Том бежал сзади и увидев как труп Барда выносят из церкви, он словно сорвался с цепи. Качергин  побежал на Малинову. Татуировков замечает это.

— Что ты сделала с ним а!? — закричал Том и побежал к Ханне чтобы ударить.

— Томи нет! — Алекс хватает руку Тома и у него получается убрать его с места преступления. Спустя некоторое время.

— Отпусти меня, что ты делаешь! — сказал Алек толкнул друга к машине и хотел придушить, только он знал что не когда не позволит себе подобную жестокость. Не с теми кто ему близок.

— Ты изменился с той ночи — начал Алекс.

— Чепуха… — сказал сквозь зубы Том, после  уводит свой взгляд и больше нечего не делал.

— Мне понятна твоя боль, я для тебя многое сделал и поддерживал когда вся твоя жизнь покатилась к чёрту, потому что… ты думал что твоей сёстры больше нет — Алекс напомнил Тому один ужасный забытый момент. 

— Замолчи — потребовал Том.

— Нет! ты послушаешь дальше! — Том разворачивается и заряжает Алексу по голове ящиком от фруктов. Он оставил его на стоянке и побежал куда глаза глядят. Вдруг осознав что натворил. Обернулся. И без медлительности рванул к лучшему другу чтобы осмотреть.

— Ал прости… я не специально… только не умирай — к счастью Том заметив людей крикнул им чтобы они помогли. Татуировкова отвезли к ОМОНУ на осмотр. Ханна узнала о драке друзей и решила расставить точки.

— Он будет порядке? — спросил Чед.

— Если не произойдёт повторного удара — ответил Хинкал.

— Получается всё серьёзно, ну респект тебе молодец! — крикнула Чед от ярости.

— Я не хотел доводить до такого — объясняется Том.

— Надеюсь ты говоришь правду — сказал Ханна войдя в оранжевое помещение. Том цокнул и бросил взгляд на девушку. 

Древние жители восточно-европейской части России не представляли своей жизни без влияния сверхъестественных сил. У каждого дома был свой домовой, в любой бане жили баньщицы, в лесах водили хороводы кикиморы и лешии, а в водах плескались русалки. Существовали бесчисленные приметы на все случаи жизни, начиная с рождения человека до самой смерти. Многие обряды были известны простым людям, но существовали тайны, известные только вещунам и ведуньям.

«Воцерковленные» люди — прихожане церкви, знают ,что в основе плана любого святого храма лежит крест. Но, оказывается, крест был известен древним еще задолго до крещения Руси. Так называемая свастика — крест, образованный из четырех и более Г-образных символов, древний символ высшей энергии, мощнейший оберег в виде украшений, вышивки, орнамента на посуде присутствует практически в любых культурах дохристианских времен и позднее. Свастика была известна не только древним германским племенам, но и восточно-европейским славянам.

Многие видели в фильмах рогатые головные уборы викингов. Оказывается, рогатые головные уборы были практически у всех племен, населявших территорию Руси, но, что интересно, это были женские головные уборы. Языческие боги и богини в большинстве своем являлись древним в образе животных, вот и у древних жителей северной Руси была богиня-олениха, в поклонение ей и носили замужние женщины «рогатый» головной убор — кику. Тем же целям — охране жилища — служили и многочисленные рога, развешанные у входа в дом. И совсем недавно прошедшая «мода» на вешалки в виде рогов, оказывается, то же произошла из древних традиций.

В банях в селах принято ходить мыться засветло и не в коем случае не ночью. Так как в банях живут «банщицы», которые могут напугать ночного гостя. Очень много верований связано с порогом жилья. Например, с древности известно, что нельзя разговаривать через порог, передавать что либо. А сидеть на пороге у входа в дом вообще смертельно опасно. Того, кто пренебрегает данными правилами, обязательно ждет наказание в виде тяжелой болезни. «Ведающие» люди говорят ,что к тому, кто сидит на пороге, привяжется «кумушница» и будет мучить человека иногда до смерти.

Существует интересный старинный обряд привлечения жениха. Если женщина долго не могла выйти замуж, ей нужно было выполнить некоторые действия. Сначала нужно было выбрать время, когда в доме никого нет и, раздевшись, голой вымыть полы. Воду полагалась выплеснуть на дорогу. В ближайшее время должен был появиться долгожданный кавалер.

Каждой весной у многих народностей, населяющих территорию России, существует традиция посещать кладбища, угощать друг друга и символически оставлять угощения для умерших родственников. Такие праздники были известны и до появления христианства. По древним верованиям, в лесах в специально отведенных местах нужно было совместно молится древним богам и веселиться. Такие места назывались капищами, или кущами. Кроме того, именно христианские миссионеры были против таких гуляний на местах захоронений. В последствии это трансформировалось в почитания христианских праздников.

Древние обряды и магические ритуалы носили для людей практический смысл, использовались в повседневной жизни. Ко всяким таинственным силам относились как к соседям, живущим рядом, не боялись, дружили и искренне верили в существование таких сил. Может быть поэтому они помогали древним жителям .

Легенды гласят!!!

Каждый день, ровно в полночь, количество смертей возрастает на один. Всё дело в «Полуночном госте» который каждый день выбирает похожего человека на одного из погибших сегодня. В чём то, эта легенда права, даже учёные и государство отмечает, что странные смерти ровно в полночь происходят ежедневно.

Брррр… мурашки по коже! Лёш?

Сегодня погиб мой брат-близнец Дима. Может, я следующий?

Оу, я не знала… Прими мои соболезнования…

Я не могу в это поверить! Не в смерть брата и, возможно в мою!

Да, и самое страшное, что хоть я тебе и траюродная сестра, мы с тобой очень похожи…

Не продолжай… Надя…

Что?

Сегодня, возможно, мой последний день, и, давай просто оторвёмся!

И пред-последний мой… возможно. Давай!

Что ты всегда боялась делать?

Прыгать с парашутом, но, это круто! А что?

2 билета сколько стоят?

Ты сейчас серьёзно?

Умрём не завтра, так сегодня! Тем более, честно говоря по статистике, очень маленький процент погибает из за этого.

Чего же блин мы ждём?!

Что ты возмешь деньги и мы с тобой пойдём!

Чего ещё?

Цветов, подарков, угощений, развлечений, знаний, и, просто день с тобой!

Так, стопэ! Только раньше родственики начинали отношения!

Так давай востоновим средневековье!

Какой бренд современных автомобилей уничтожим первыми?

Ахахахах!

Но всё же, предлагаю начать с Форда!

Или Киа!

А может с начала школу?

Ты же отличник!

По камушкам, по камушкам, мы школу разберём. Учителя повесим, а завуча убьём. Директора заставим контрольную писать, а если не захочет, придётся растрелять. Учителя английского мы смоем в унитаз, пускай, пускай поплавает английский водолаз. Учителя географии отправим мы в полёт, по свету пусть летает, и нам он не мешает. Учителя и физики утопем мы в воде, применим Архимеда законе при воде. Учители по русскому, убъем! Простите ли?

Гениально! Лёша, ты святой! Я пойду от, сюда?

Ладно, идём покупать билеты, я все взял кроме, хорошего настроения! Улыбка моей сестрёнки нашла его!

Ой, да ладно тебе! Идём, поэт блин, на тему школа!

Как скажешь!

Они отправились в путь. По дороге зашли в местную кофейню, попили чая…

Чего стоим?

Уже нет!

Они подошли к стойке регистрации.

Здрасте, вы куда?

Добрый день! Два билета на прыжки с парашутом пожалуйста.

Сколько лет?

По семнадцать.

1045 рублей, оплата чем будет осуществлятся?

Наличными, спасибо, здачи не надо!

Тебе спасибо сынок!

Блин, мне крипово!

Главное просто не растерятся и вовремя потянуть за кольцо!

Раз, два три!!!

Нееееет!!!!

Что?

Мы заразвлекались! Время полночь!

Блин!!!!!! КОЛЬЦО!!! ОНО НЕ ДЁРГОЕТСЯ!!!!!

ЛЁША!!!

По быстрее нужно спустится, значит, пока не дёргаю. Лёша!

Надя потехоньку спускалась и всё чётче видела неподвижное тело брата.

ЛЕША!!! ЧЕРТ!!!!!!! ТЫ ЖЕ ПРОХОДИЛ ПОДГОТОВКУ!!!!!!! Лёша!

Как прошёл полёт?

Пришла служба проверки.

Лёша! В слезах сказала Надя.

Мои соболезнования! Как это случилось?

У нас проверили, что кольцо работает. Всё было хорошо, и вдруг, у Лёшы оно не сработало!

Ваше имя?

Осипова Надежда Александровна.

Вы его девушка?

Троюродная сестра.

А его как?

Осипов Алексей Степанович.

Родители есть?

Да.

Хорошо, мы можем возместить этот несчастный случай. Хотите?

Да.

Отлично, завтра утром средства придут вам на счёт. Хорошего дня!

Плохого!!!

Простите.

На Наде не было лица. Домой приехала, не сказала не слова, прошол час, два… на часах: 04:00.

Доброе утро! Вам пришол денежный перевод на карту СберБанк суммой 100 000 российских рублей. Ваш баланс: 159 341 российских рублей. Всего доброго!

Алиса, стоп! Хотя, 100 000. Если я скорее всего умру сегодня, отдам их на хорошие дела. Пусть меня запомнят люди хотя бы так.
Надя вышла из дома.

Пойду в банк. Сниму средства с карты. Все!

И так, я выхожу с огромной суммой денег! Если бы всего этого не было, я бы наверно потратила их на себя и на семью. Но, теперь всё изменится!

Она увидела старуху. Та продовала свои перцы, выпрашивая за них деньги. Надя подошла к ней, дала одну из купюр ничего не взяв и с гордостью пошла дальше.

По пути ей встречались военные, дети-инвалиды, пионеры… недолго думая, она щашла в госпиталь. Она подашла к маленькой кабинке и спросила:
Сколько сдесь поциентов?

46.

Я дам 46к, но, обещайте что дадите каждому, сказав что это от Осиповой Надежды Александровны. Спасибо!

Пожалуйста.

Прошла Надя много километров, зашла во множество больниц, и истратила всё до копейки.

Ну, погибну хотя бы с гордостью в сердце…

Раздался звук телефона.

Мам?

Приезжай быстрее!

Мама бросила трубку.

Надя бежала до машины и позванила маме.

Мам, ты где?

В реанимации. Больница 6, палата 58.

Я поняла. Еду!

Прошло немного времени, Надя выскачила тз машины и направилась к госпиталю.

В госпиталь, палату 58, Осипова Юлия Андеевна. Быстрей!!!

Проходите.

Простите, извините, тороплюсь.

48,49,50,57,58! Вот! Мама!

Добрый день! Чем могу помочь?

Пустите меня к моей матери.

Мама!!! Мамочка!!!!!

Что бы изличить её от рака, нужна дорогостоющая операция, 8 000 000. У вас есть?

Но нужно быстро! До 2-х дней! Будем ждать вас! Досвидания!

Надя только хлопнула дверью.

Восемь милионов… О, газеты посмотрю! Может какой — нибудь благотворительный фонд открылся.

Горожане стали замечать, что в госпитали приходит девушка, лет восемнадцати по их рассказам. Она дедится деньгами со всеми пострадавшими не просив ничего взамен. Многие приняли её за святую, и начинают поиски.

Что грустишь, молодость же!

Да, про меня тут в газетах пишут, но я не святая, я просто обычный человек. А мсть у меня, раком заболела. Да сумму нужную набрать немогу.

Ребята! Это она!

Слушай девка, мы, состоятельные люди, и, готовы помочь! Скинимся по два милиона?

Да! Легко!

Женщина протянула ей чемодан.

Возьми!

Нет, спасибо, я, я, просто немогу это взять!

А мы даём и не тебе, а твоей матери!

С-спасибо вам!!!

Тебе спасибо!)

Надя ожила! Она забыла про всё, и радочтно побежала с чемоданом.

Палата 58! — крикнула она.

Постучалась в дверь и, увидела свою мать и врачей.

Я принесла! ПРИНЕСЛА!!!

Что?

ВОСЕМЬ МИЛИОНОВ!!!

Давайте!

Я подпишу все бумаги!

Надя это сделала.

Завтра ждите результата!

Хорошо! Завтра… завтра… да… досвидание…

Шаг.

Завтра…

На часах восемь часов вечера.

Надя села в свою комнату и, начала ждать, просто ждать. Час, второй… время летело незметно. На часах одинодцать вечера. Шли секунды, минуты… На часах: 23:55.

Чего ты ждёшь! Давай! Полуночный гость, действуй! Я готова!!!

Надя почувствовала дыхание сзади, но, зачем обарачиватся? Пусть это будет загадка всей жизни. Ещё секунда, две… и, конец настал…

Конец истории.

ИСТОРИЯ №2 НАПИТОК САТАНЫ

Это история про мужчину по имени Григорий, Гриша обычный трудяга который имел однокомнатную квартирку в старом районе небыло не детей не жены.

Гриша работал год не жалея сил и наконец то ушёл в заслуженный отпуск на 3 месяца, 1 месяц он просто отдыхал а во втором месяце а именно в 12.14.2012г у него наступило день рождения и Григорий ушёл в марафонный запой.

Гриша пил уже не просыхая 3 недели с момента своего день рождения но видимо он не догадывался к чему это может привести.

Как обычно Гриша сильно пил и лёг спать, среди ночи он просыпается от сильнейшего сушняка.

Он встаёт идёт на кухню умывается, наливает в стакан воду и крана и с большим удовольствием выпивает залпом и снова идёт спать.

В 3 часа ночи Гриша просыпается от шума на кухне как будто кто-то стучится в окно он встаёт идёт к окну но нечего нету он со словами показалось подходит к кровати и снова стук в окно Григорий тихо произнёс: блять, достали малолетки в окно камнями бросатся он подходит и снова тишина на улицу тихо и только один фонарь на лавкой ярко светит, Гриша взял сигарету затинулся решил посмотреть в окно как видит сидит мужчина на лавке в шляпе и строгом костюме и просто трясется Гриша отреагировал так: как он тут оказался его небыло там буквально 2 минуты назад и что он тут забыл в такое время на часах уже было: 03.33.

Григорий докурил сигарету, посмотрел в окно а там этот мужчина так и сидит как вдруг незнакомый мужчина начал хохотать на всю улицу Гриша подумал: псих ебаный, но только он хотел идти спать как вдруг у это мужчины башка повернулась на 360 градусов Гриша испугался и пригнулся, он поднял голову это мужик так и сидит с раскручиной бошкой как у совы и улыбка да ушей как джокера.

Вдруг Гриша протер глаза как мужчина пропал, Гриша смотрит по сторонам собирается закрыть окно как вдруг сверху это мужик как паук свисает хватает за футболку Гришу и говорит пойдём со, он тебя ждёт он ты ему нужен и начинает громко смеяться Григорий вырывается берёт нож и бежит в спальню забился в угол и начинает молится.

Вдруг он видит как из кухни выползает это мужчина как паук и медленно ползёт и повторяет одно и тоже: ты ему нужен, он тебе ждёт вхахахахахах

Гришу начинает охватывать паника он взял что-то острое и воткнул себе в первое и второе ухо, сильнейшая боль и кровь пошла из ушей он оглох на одно ухо чтобы не слышать слов того мужчины но всё же тихо но слышал слова того мужчины повторялись в голове Гриши снова и снова, хоть он тихо слышал но хорошо видел этого монстра который медленно перевоплощался в паука образную хрень Гриша не долго думая выкалывает себе глаза, вдруг сильные удары в дверь, этот монстр говорит они пришли за тобой а мне пора.

Вдруг дверь вылетела с петель и Гришу мгновенно кто схватил за подмышки и увел из квартиры ему казалось что за ним пришил черти и медленно несут его в ад.

Но это были врачи из псих лечебницы номер 1412, в рапорте они написали что пустил звонок от соседей что Григорий не выходил из квартиры уже как 4 дня всё что было слышно это крики о помощи и от боли.

Есть разумное объяснение всему этому врачи сказали что от токого употребление алкоголя у Григория развился алкогольный дилирий или по нашему белочка что и дало ему такие сильные галлюцинации.

1.    Не зря же говорят что водка напиток сатаны…

ИСТОРИЯ №1 ПАРЕНЬ С МОЛОТКОМ

Это история о молодом парне студенте 19-и летнем Александре. Всё было как обычно Саня собирал вещи что бы поехать домой к родным, но он был сильно усталым от бессонницы и кошмаров после того как он собрал вещи он вышел из комнаты обшяжитие под номером 1412 закрыв дверь он спустился на вахту и отдал ключ.

Он вышел из обшяжитие и пошёл на автовокзал где купил билет на рейс,рейс был под номером 14, а место было номер 12 автобус прибыл он зашёл внутрь занял своё место одел наушники и погрузился в объятия сна.

Ему снова приснился один и тот же кошмар: молоток, кровь, люди.

И резко он проснулся от кочки и почти уже прибыл к остановки, он подъехал и вышел из автобуса и сразу двинулся домой.

Он зашёл домой и сразу его все встретили с объятиями он посидел пообщался со своей семьёй, поел и прошло уже не мало времени надо было уже ложиться спать.

Он уснул и снова тот кошмар: моря крови, люди, крики, плачь, молитвы о помощи и Саша просыпается.

Он встаёт с кровати на часах было- 04.12 он идёт на кухню, зажигает свет берёт сигарету, прикуривает сигарету и уставился в одну точку.

На половине докуриной сигарете он смотрит на стол где лежит молоток и в его голову сразу начинают проникать маниакальные мысли и фантазии.

Саша бросает на половину докуреную сигарету на пол, берёт молоток и идёт в комнату где спит вся его семья в течение 40 минут он наблюдал за ними тихо и не подвижно как вдруг мама Саши открывает глаза и не успев даже закричать ей прилетает сильнейший удар по голове молотком и наступает мгновенная смерть также он и расправился и с другими членами своей семьи.

Резко утром он просыпается идёт на кухню и всё нормально все завтракают смеются он вздохнул с облегчением что это был сон.

Спустя неделю в дом Александра постучала полиция, он открыл дверь и его мгновенно скрутили.

В рапорте полиции было написано что: семья Александра не выходила на связь уже неделю на это пожаловались соседи наш наряд постучался и мгновенно дверь открыл Александр весь в крови и с большой улыбкой мы его не долго думая скрутили в баранку в доме пахло тухлятиной квартира была как квартира нечего не обычного пока мы не зашли в комнату там были трупы предполагаемая его семьи, они были зверски убиты молотком который остался у жертвы женщины в голове, через 3-и дня всех разбирательств врачи признали Александра больным и его отправили не в тюрьму а отправили лечится, страшный инцидент был совершен по адресу: Московская улица 14, дом №12.

Александр должен был лечится 5 лет но спустя 3 года он сбежал, поиски длились 1 год его так и не нашли, и не кто так и не знает где он может бродить но местные утверждают что видели парня пару раз, или парня похожего на него.

Тем не менее жители боятся выходить на улицу после 11 они прозвали его кровавый мальчик с молотом…

ИСТОРИЯ №3 ТЁМНЫЙ КОРИДОР

В этой истории больше суть не о главном герое которого зовут Макс, а о месте инцидента, в этой краткой истории мы поговорим о общежитие номер 14, Макс обычный парень живёт в больше квартирной общаге на первом этаже 12 комнате.

Но всё же общага как общага разный контингент алкаши, старики, матери одиночки и как я обычные люди.

Это общага была абсолютно нормально если бы жители не боялись выходить в коридор после 11 вечера.

Вся суть в том что после указанного времени все кто выходил в коридор либо не возвращались либо сходили с ума.

Это был как правило типо убираться, мы кухню, не выходить после 11, Макс тоже придерживался этого правила но всё же один смельчак по имени Игорь или как его называли друзья косой, разумеется потому что он был очень медким, и вот как-то раз после 11 Игорь вышел в коридор и сказал друзьям закрывайте дверь я докажу что нечего не произойдет.

Как только он вышел буквально через 30 секунд все услышали громкие крики на все этажи и все поняли что он уже не вернётся но через пару часов он вернулся, он дрожал как сука на морозе от страха весь побледнел и волосы даже стали сидее он повторил одно и тоже, уходите, проваливайте, убирайтесь отсюда и рыдал.

В скором времени объявились ещё 3-е смельчаков которые решили выйти после 11, 2 вернулись и всё было точь в точь как и с Игорем но один так и не вернулся его нашли утром он упал с лестницы и свернул шею, полиция передала всё на несчастный случай.

Всех тех кто выходил а именно Игоря и двое тех ребят забрали лечиться, через 2 недели они снова появились в общежитие и были в пол не здоровы.

Но вот только на следующий день после их выписки, Макс пошёл в туалет в 7 кто обнаружил в мужском туалете 3-ёх висильнеков полностью раздетых и у каждого было глубоко вырезано слово а именно: убирайтесь от сюда…

Это небольшая история рассказывает о мужи и жене по имени Ларс и Джанет

они обычная семейная пара среднего возраста не имевшие не детей не чего то особенного.

Как то раз Ларс был в ночную смену на работе он сидел разбирал бумаги,на часах было 2:31 как вдруг ему пришло сообщение на телефон: за что вы так со мной? Ларс проигнорировал сообщения и работал дальше через 15 минут сообщения сново пришло точно такое же: за что вы так со мной? Ларс не долго думая решил пробить номер телефона но оказалось что такого номера вообще не существует.

Он просто заблокировал этот номер и лёг спать, утром он пришёл домой рассказал своей жене об этом инциденте Джанет сказала что с ней произошло тоже самое только ей ещё и звонил этот номер она ответила, всё сказали в трубку: я вам отомщу за это.

В течение трёх дней семья жила спокойно как вдруг на телефон Джанет пришла фотография: лес, полнолуние, яма в ней черный мешок из которого торчит окровавленная рука без указательного и безымянного пальца Джанет сразу закричал началась дикая истерика, Ларс не выдержал и позвонил сам на это номер как из трубки раздалось: данный номер не зарегистрирован, через минуту этот номер сам позвонил Ларс ответил, хриплый девичий голос сказал сознайтесь или я отомщу вам повторю всё то что вы сделали со мной и отключилась.

Ларс проигнорировал и сказал что это шпана балуется на что Джанет ответила откуда тогда это фотография и снова начала сильно реветь через пару часов Джанет успокоилась и сказала Ларс давай признаемся в полицию Ларс был категорично против и сказал если она кому-то сознается то он ей язык отрежет.

Снова телефонный звонок ответил Ларс: что тебе надо мразь, ему ответили: ты проигнорировал мои слова тебя будет ждать смерть жестокая и мучительная.

Ларс отключился и услышал что Джанет звонит в полицейский департамент он резко к ней подбегает забирает телефон и сильно ударяет с кулаком ей по лицу Джанет вырубается.

Она просыпается в подвале привязаная к стулу, к ней подходит Ларс с ножом и говорит извини дорогая я тебе предупреждал, и принимается отрезать язык свой жене кровь, слёзы бешеное мычание Ларс говорит закрой пасть сука но Джанет не затыкалась как Ларс достал биту и начал её сильно лупить пока Джанет не умерла от больших количеств гематом.

Резко в доме выключился свет на Ларса кто-то напал, Ларс падает и выключается он просыпается точно также как и его уже мертвая жена он видит перед собой окровавленный призрак девочки лет 15 она смотрит на него и говорит приступим он берёт сикатор и медленно отрезает ему палец за пальцем и говорит я даю тебе последний шанс признаться на что он соглашается, девочка позвонила в полицию, когда наряд приехал по адресу: давно улица 12 дом номер 14 они увидели открытую дверь в подвал там был мужчина без сознания и труп его жены.

Ларс признался в том что это он убил свою жену и признался в том что ровно 15 лет назад они с его супругой убил их пятнадцати летнюю дочь…

Я бы никогда не поверил, что после того, как поседел от ужаса, смогу смеяться до боли в животе над своим обидчиком. Сворачиваясь в спираль в стремлении уменьшиться, схлопнуться и исчезнуть, я меньше получаса назад ещё рыдал и трясся. Так же, как тряслось оконное стекло моей холостяцкой берлоги под громоздкими ударами потусторонней твари. Существо из адских глубин долбило по древним, стеклянным окнам, распуская паутинку трещин. Деревянные облупившиеся рамы с металлическими ручками дрожали. А я уже готовился к мучительной смерти. Но точно я не мог предположить, что из нас двоих поседею в этот вечер не только я.

Начну издалека. Меня зовут Артём, мне 27 лет. Звучит как начало скучной анкеты на сайте знакомств, но моя история больше подходит под раздел «паранормальное рядом». Это сейчас мне смешно, и я делаю вид, что пишу забавную историю. Но тогда мне казалось, что нужно писать завещание. Итак, я живу один, в своей собственной ипотечной квартире в старом фонде. Дом не аварийный, но достаточно хрупкий. Оконные проёмы застройщики заполняли не стеклопакетом, как в приличных новостройках, а хрупким стеклом и деревянной рамой, пропускающей в мою обитель шальные сквозняки. Вообще-то, я давно задумывался о том, чтобы поставить нормальные окна. Да только вот я почему-то всё время откладывал эту дельную мысль на «потом». Думал, «поменяю тогда, когда получу зарплату», «когда выплачу кредит», «когда вернусь из отпуска», «когда выплачу второй кредит» и далее. Но, раз уж эта история существует, вы понимаете, что окна я так и не поменял.

Работаю я дома, копирайтером. Живу один, с самого студенчества. Отношения у меня вроде и были, да что-то серьёзное так и не завязалось. Вот так и продолжает одиноко стоять моя большая кружка для кофе, одна вилка, ложка и пара тарелок. Большего мне не надо. Я в целом очень неприхотливый. Это одна из причин, почему так долго окна в моей квартире оставались не доведенными «до ума». И всё бы меня в моей жизни устраивало, если б не наглые соседи. Вернее, соседка.

У меня есть хобби — я люблю побрынчать на гитаре. Знаете, очень расслабляет, когда чувствуешь тяжесть вогнутой обечайки, любовно укладываешь гриф в ладони и по-свойски обхватываешь. Наслаждение. Так бы обхватывать не гитару, а девушку. Но имеем, что имеем. И стоит только мне начать играть дома, как тут же в дверь начинают тарабанить и звонить. Не важно какое время суток — утро или вечер — баб Нина в любом случае будет бухтеть на своём старушечьем. Бабушка Нина — местная старожила. Древняя старушенция с отвратительным, поистине, характером; с большими очками, оснащёнными толстенными линзами; с цветастым шерстяным платком (возможно, из шерсти мамонта), который не сползает с её головы в любую погоду. Все в доме относились к бабульке с пониманием, кто-то её даже уважал и любил. Не понимаю, правда, за что. Потому что сама бабуля была способна любить только землю между пальцами и приходящую дохлую пенсию. Сколько именно она уже занимает выданную ей квартиру — не известно. Могу предположить, она сама не знает, сколько уже здесь живёт. А сколько ей лет от роду — вообще тайна, покрытая мраком, мхом, пылью и остальными стародавними прилагающими. Мне кажется, она в своей квартирке любовно ковырялась в рассаде ещё тогда, когда обезьяна впервые поняла, что можно палкой бороздить землю. Она, вероятно, даже динозавров видела. Но спросить бабулю напрямую я не мог. Баб Нина меня итак не переваривает. А за такие вопросы закатает меня в банку, а по весне удобрит мной подоконные луковицы. Причина вражды — моя нелюбовь к братанию с чужими людьми. Стоило как-то раз отказать бабуле в сближении, как сразу же я превратился в подонка, а всё моё поколение окрестили, как потерянное. И теперь дотошная соседка снизу, вся больная-пребольная — с артритом, варикозом, остеопорозом, метеоризмом, гастритом, гипертонией, инсультом и диабетом — при первых же моих потугах поиграть на гитаре взлетала на восьмой этаж буквально за долю секунды. Иногда мне казалось, что баб Нина — киборг. А сейчас я просто уверен, что у неё не только челюсти вставные, но и ещё пушка из колен вылезает. И лазерные лучи из глаз мерцают, прожигая всех неверных на своём пути. А прах несчастных добавляется в цветочную подкормку и размеренно распределяется в весеннюю пору по рассаде. Иных объяснений для её скорости я просто не могу найти. Стоило мне взять пару нот, стоило только начать петь, как раздавались разъярённые стуки. Иногда она тарабанила так сильно, что дверь начинала жалобно кряхтеть и просить о помощи. Приходилось выходить на разборки. И если честно, было страшновато, когда она шипела на меня, как гусь, грозно размахивала руками. Будто в самом деле сейчас отодвинет подол длинной тёмной юбки, согнёт коленку, а там Царь-Пушка диаметром 1,2 метров, 890 калибра. И всё, и нет Артёма. Но до сих пор мне как-то удавалось отшутиться, поругаться, проигнорировать — и Баба-Яга пушечная-нога так и не явила мне своих истинных способностей.

Вы не подумайте, что слышимость в доме хорошая — нет! Дом старый, стены толстые. Нет такого, как в современных домах: сосед на первом этаже чихает, а с девятого ему кричат «будь здоров». Поэтому у меня до сих пор созревает масса вопросов по поводу того, как баб Нина слышала мою игру. Вполне может, эта была вина старых окон. Уже бесполезно гадать. В общем, не любила меня бабуля.

Чужих баб Нина тоже не любила. Очень ей не нравилось, когда хозяева шли в дом со своими гостями. Баб Нине казалось, что такие залётные личности обязательно будут относится к нашему общему дому плохо и непременно оставят автограф на стене или био-материал в лифте. Других жильцов она просто провожала недовольным взглядом, даже не здороваясь в ответ, а меня она просто испепеляла глазами, когда я приводил своих товарищей. Но прислушиваться к мнению старухи просто за то, что она на этой земле прожила сотни миллионов лет, я не собирался. До того злополучного вечера.

Тогда я, как обычно, закончил работу около семи часов вечера. Потянулся, улыбнулся, пошёл готовить ужин. Пока варился мой ужин зажиточного холостяка — пельмени — я присел в объятия своей шестиструнной подруги — гитары. Взял пару аккордов, но руки, привыкшие за целый день к компьютерной мыши, плохо слушались. Секунд тридцать мне понадобилось, чтобы пальцы размялись и снова начинали гнуться. Комната наполнялась звуками живой музыки и запахом пельменей с лаврушкой. Настроение было чудесное. И тут в мою дверь, по обыкновению, прилетело пару десятков настойчивых ударов. Гадать не пришлось. Я знал, что это моя «любимая» соседка снизу. Сначала я даже подумывал проигнорировать настойчивый зов. «А что? Побесится и уйдёт». Но я ошибся. Я из принципа не двигался, сидел, ждал, перебирал пальцами по струнам. Дверь разразилась новой серией ударов. Было такое чувство, что Баб Нина стучит не своими старушечьими ладошками, а лопатой.

Тах-тах-тах.

И резко всё стихло. Пространство за дверью освободилось от долбящего по ушам звона. Только вибрация металлической корды и булькающая вода в кастрюле ласкали слух. Я уже было поверил в своё счастье, но резкий одиночный удар по обратной стороне двери заставил меня вздрогнуть. «Мне эта сумасшедшая дверь выбьет». Сосед по лестничной клетке заорал через балкон что-то нецензурное. И я решился. Отложил гитару в сторону, прошёл в коридор, нехотя повернул защёлку. Я даже не посмотрел в глазок. Перекошенное лицо старухи скуксилось ещё сильнее при виде меня, будто ей кто-то сунул кило лимонов в рот. Она яростно впилась в меня взглядом. Была б у неё возможность, впилась бы она мне ещё и в шею, где-то в область сонной артерии, я уверен. Я не успел даже открыть рот, как она зацедила сквозь вставную челюсть, неестественно белую,

— Сколько раз я тебе говорила, а? Сколько раз ты, сопляк, будешь ещё этим зОниматься?! — не здороваясь, затрещала бабушка, картинно подчёркивая в речи букву «о». Сквозь плотно сжатые вставные челюсти вылетело несколько капель слюны.

— И Вам доброго вечера, баб Нина, — в своей типичной добродушной манере ответил я. Не выходя из квартиры, я наполовину высунулся в коридор, — Чем обязан Вашему появлению в моей скучной холостяцкой жизни?

— Не пОясничай, я тебе не шутки шутить пришла, — озлобилась старуха, — Шарманку вырубай, люди нормальные отдыхать ложатся. А ты со своей тОрОхтелкой развлекаешься!

— Баб Нин, тут только Вы тарахтите, — съязвил я, будучи готовым к удару от старухи, — Уже соседи жалуются. Прекращайте и идите отдыхать.
Женщина чуть не задохнулась от ярости. Заикаясь, она даже не сразу смогла выговорить по слогам нецензурные обращения в мою сторону.

— Да я на тебя пОлицаям донесу! Песенки свои на зоне петь будешь, как обезьянка цирковая, аферист! Мошенник! Наркоман! Нормальные люди так себя не ведут! — она распалялась с каждым выражением всё сильнее. На моём лице расползалась ухмылка. Невозможно было сдержаться. Её дряблые щёчки, обычно повинующиеся силе притяжения, трепыхались, раскачиваемые ядовитым словоизвержением. Я мог бы переживать, что она перенервничает. Уйдёт в свою квартирку, ляжет и спокойненько отдаст Богу душу. Мог бы, если б я не знал эту старуху. Поорёт, потопчется на пороге и успокоится.

— Баб Нин, я всё понимаю, Вам неприятно, — я прервал тираду, свалявшуюся для меня в одну назойливую трескотню, — Но шуметь в своей собственной квартире я имею право с семи утра до одиннадцати ночи, нравится Вам или нет, — я был готов к возмущённым взвизгиваниям, слюнявому обстрелу, но не к тычкам в грудь. Бабуся начала распускать руки.

— Ты! Ты! Ты! — отчеканивала бабуся, подчёркивая выкрики тычками в мою мятую футболку, — Ты, ненормальный, не огОваривайся со мной! Ты пОлетишь отсюда, как пить дать, полетишь! У нас тут только НОРМАЛЬНЫЕ люди живут! А ты наркоман несчастный, бездарь и невежда! — её лицо напоминало помидор, а огромные глаза расширились, налились кровью. Вдруг моя неприязнь и недовольство оформились, набрали силу. Я легонько отпихнул руку баб Нины.

— Зато Вы — пример вежливости. Не распукайте руки.

— Изнеженное поколение! Нас за такое обращение старшие и поколотить могли, а тут меня сопляк матом кроет, и ничего! Ещё и жалуется, прореха человечества! — при том, что ничего нецензурного я не сказал, — Давай дружков своих шизоидов позови, пусть весь дом из-за ваших воплей пьяных страдает! — вопила сама баб Нина. И я терпеть это был не намерен.

— Обязательно позову, баб Нин, но это Вас уже никак касаться не должно. Не нервируйте соседей, идите спать. Всего доброго, — отчеканил я и вснулся обратно в квартиру. Бабулька нагнулась в попытке высмотреть меня из-за двери, найти меня глазами и снова продолжить обстрел моих чести и достоинства. Но я захлопнул дверь. Её возмущения притупила металлическая перегородка в виде двери. Сетования на современную молодёжь поглотил пустой подъезд, смаковавший эхом каждую грубую, особо эмоциональную фразу. Она пошаркала на пороге, покричала что-то в дверную щель, и потопала восвояси. Тогда мои пельмени как раз сварились. Жаль только, что слиплись.

По-хорошему поговорить не получилось, хотя не особо хотелось. По-хорошему, мне вообще не следовало ей открывать. Не стояла же бы она весь вечер под моей дверью? И только за ужином ко мне начали приходить гениальные решения на ситуацию с бабкой — тогда, когда это не имело никакого значения, и всё случившееся уже случилось. Я поел, принял ванну и лёг в кровать. Вечер прошёл за монотонным перелистыванием страниц во всемирной паутине, или, как бы сказала баб Нина: «в этих ваших ентырнетах». К гитаре я так и не притронулся. И так через какое-то время я вырубился прям с телефоном в руках.

Пробуждение было резким и неприятным. По барабанным перепонкам задолбило. Настойчиво и громко. Спросонья я даже подумал, что ко мне снова наведалась Баб Нина. «А сейчас что ей не так?» Я сел на кровати. Еле разлепив глаза, окинул взглядом свою тёмную обитель. В комнате царил мрак, прерываемый только светом с улицы. Стояла тишина, да такая, что в ушах звенело. «Кошмар?» — пришла единственная мысль в голову. В комнате я был один, рядом валялся телефон. На экране тускло горели цифры «2:34». Всё было хорошо на первый взгляд, но чувство чего-то неправильного не давало покоя. Это сложно описать. Я просто чувствовал себя СТРАННО. В непонятках я почесал затылок, снова огляделся. Среди темноты взгляд цеплялся только за светлый квадрат, расчерченный продольными полосами — оконный проём. Фонарный свет прорезался через редкие жалюзи, квадратные рамы, прозрачные стёкла и неестественный силуэт.

Пришло осознание. Силуэт. По нервам, как по проводам, пустили ток. Импульс, заставивший тело оцепенеть. Волны жара и холода запульсировали под кожей. Всё моё естество сжалось в один плотный ком, больно забилось в груди, подступало к горлу. Ужас надавил на связки. Так глупо я и застыл, с ладонью в волосах, вылупившись на неизвестное по ту сторону стекла. На высоте восьмого этажа, непонятно как прилипнув к стеклу, висело нечто. Костлявое, кривое. Тонкое длинное тело свернулось в три погибели, чтобы уместиться в оконном квадрате целиком. Я точно знаю, что если встану коленями на подоконник, то не дотянусь до потолка — окна очень высокие. Я почувствовал себя крошкой, просто грязью под ногтем, по сравнению с этой нечистью. Я видел, как неровный позвоночник прорезает белесую кожу с россыпью фиолетовых вен. Гнилая кровь растекалась мертвецкими пятнами под его шкурой. Будто в приступе безумия художник хаотично мазал чернилами. Руки-крюки. Пальцы с крупными ломанными суставами. Ногти сильно загнутые и жёлтые. Вместо стоп — очередная пара кистей. На фоне тощего тела сильно выделялся огромный раздутый живот без пупка. Внутри него что-то шевелилось. По всей длине позвоночника редкими пучками свисали тонкие грязные волосы. Я боялся смотреть в лицо ночного гостья. Но лица как такового не было. Тощие плечи сходились в толстый мягкий пульсирующий конус. Это вроде должна была быть шея. На вершине этой мясной пирамиды выделялся мелкий отросток, размером с человеческий палец или среднего размера сардельку. Больное воображение предположило, что это нос. По бокам от «носа» еле различимо блестели две набухшие точки — глазки. Желтовато-белые шарики с чëрными точками зрачков. Будто зеньки аквариумной лягушки. Они тупо глядели на меня, не мигая. Не шевелясь. Не выражая ничего. Сквозь них глядела только голодная чернота. Его образ напоминал узника лягушачьего концлагеря, который нацепил маску Графа Лимонохвата. Существо выглядело неправильно, нескладно, бездарно до такой степени, что мой разум отказывался верить в происходящее. Я не мог оторвать от него взгляд. Что-то такое не могло существовать. Природа поддаётся каким-то законам логики, физики. А это — антипод всему, что можно логически воспринять, осознать. Но, видимо, порой природа даëт брешь. И в расщелину между человеческим и привычным, логичным и структурированным, пробирается опасное мëртвое нечто. Я застыл, как под гипнозом, пытаясь вникнуть в происходящее.

И тут отросток на своеобразной шее качнулся. Прильнул к окну, оставляя мокрый след. Я невольно вздрогнул от отвращения, попятившись назад. Конечности существа пришли в движение. Оно учуяло меня. Одной из верхних лап оно сильно стукнуло по стеклу. Меня выбило из оцепенения. Я снова подался назад. Ноги волочились за телом безвольно, будто они принадлежали тряпичной кукле. Недо-лягушка чувствовала своим отростком, что я еë вижу.

По стеклу разошлась новая порция ударов. Костлявая ладонь тараном обрушилась на старое тонкое стекло. И оно дало слабину. С противным треском под лапой монстра рассыпалась вереница трещинок. Я начал понимать, что происходит. Я был совсем один, а за тонким, ломающимся стеклом, за фактически невесомой перегородкой находится ОНО. Я и монстр. Я и неизбежный конец. Существо ломилось ко мне. Каждый стук чертил всë новые ниточки на стекле. А я не мог пошевелиться. В ушах стучал мой собственный пульс, да так сильно, что вески болели, уши заложило. «Это не сон, это реальность». Существо замахнулось. Спустя мгновение раздался режущий мою душу треск. Измученное побоями стекло пропустило очередные глубокие трещины. На нëм уже не осталось живого места. Сквозь стеклянную паутинку я глянул в глаза чудовища. Я понял: ещё один удар, и оно внутри. Вместо крика о помощи из моего горла вырвался только сдавленный скулëж. И этого хватило только для того, чтобы раззадорить тварь. Следующие мгновения я запомнил на всю жизнь.

Нечисть застыла. Отросток на шее, напоминающий нос, раскрылся. По всей его длине от кончика до основания протянулась продольная полоса. Он разделился на двое. Его половинки теперь соединяли только дорожки какой-то жижи, капающей на выпирающий живот. Я снова протяжно завыл. Отчаянно, громко. Пополз назад. Я чувствовал, что за затишьем грядëт буря. Ноги всë ещё не слушались. И я был уверен, что это конец. Стало тяжело дышать. Существо встрепенулось, и в мгновение та щель протянулась до самого его живота. Существо будто разрезали надвое. Будто расстегнули молнию на сумке-бананке. Взору представился широкий зев, глубокий, вполне способный вместить человека вроде меня. Рëбра разъехались, напоминая длинные острые клыки. Теперь это не лягушка, теперь это мухоловка. Это пасть. А внутри огромной цепкой хари, в глубине пищевода, копошились человеческие останки. В плотно набитом брюхе нервно подëргивались чьи-то руки, импульсивно сжимались колени, строила гримасы половина человеческого лица. Я до сих пор не понимаю, были ли они ещё живы? Больно ужалила мысль, что я тоже окажусь в этом тесном, жарком, мокром чреве. Монстр торжествующе положил ладонь на многострадальное стекло и сильно надавил.

Треск.

Цокот стëклышек по полу моей спальни. Сорванные одной ловкой конечностью жалюзи. Существо наполовину в моей комнате. Я наполовину мëртв. Затупленные жëлтые когти коснулись моей ноги. И как по щелчку пальца вуаль гипноза спала. В руки и ноги снова вернулась жизнь. Адреналин ударил в голову и приказал телу: «беги!». Я как ошпаренный вскочил с кровати.
Я вышел из ступора и заорал так сильно, что сорвал голос. Горло будто наждачкой расчесало. Мой крик, наверное, слышал весь район. И никто не вышел на помощь. Со всех ног я ринулся к входной двери. Слыша, как остатки стекла вваливаются в мою квартиру, как тяжело ступает по полу неизведанная зараза, я второпях проворачивал дверной замок. Шаги приближались. Расстояние между нами сократилось донельзя. Я не оборачивался. Боялся, что если обернусь, то всë — пиши пропало. Навалившись всём весом на дверь, в последний момент я еë всë же открыл. Вывалился в коридор. Пулей помчался по лестнице вниз. Я так боялся, что у меня запутаются ноги, что я отступлюсь, что буду недостаточно быстрым. Я слышал, как стремительно сзади по подъездной плитке топочет монстр. Он голодно чавкал, утробно выл, противно цокал своими жëлтыми когтями по полу, стенам, потолку. Я так надеялся на помощь. И получил еë оттуда, откуда совсем не ожидал.

Звуки твари за спиной и собственный пульс перебился скрипом. Из открывшегося взору дверного проëма на седьмом этаже вышла злющая, сонная баб Нина, с очками в одной руке. Она грозно сощурилась, пытаясь разглядеть нарушителей спокойствия. Она уже распахнула тонкие губы, чтобы начать нравоучения. И начала бы, если б не натянула очки на нос. В мгновение, когда она увидела тварь за моей спиной, еë и без того оптически увеличенные глаза расширились до размера школьного глобуса. Она встрепенулась, да так, что даже еë дряхлые щëчки заплясали на морщинистом лице.

— Баб Нина!!! — только и смог проорать я и ринулся без приглашения в спасительный дверной проëм бабкиной квартиры, оставляя хозяйку позади. Я надеялся, что бабуся с выверенностью спецназовца, со скоростью киборга, как она умеет, захлопнет сейчас дверь и мы окажемся в относительной безопасности. Но нет. Она стояла снаружи. Я ввалился в прихожую и, споткнувшись о калошу, влетел в стену. Нервы не выдержали. Я зарыдал, забился в угол. Меня трясло. Я был уверен, что всë потеряно. Собрав последние силы в кулак, я всë-таки смог взглянуть в лицо смерти. И обомлел, когда повернул голову в сторону открытой двери, баб Нины и твари. Откуда ни возьмись в руках у бабуси материализовалась лопатка для обуви. Одну руку она упёрла в бок, а другой опасно мотыляла в воздухе.

— Чаво орëм, гражданин? Время Вы видели, а? — голос пожилой женщины был недовольным и скрипучим. Даже хуже, чем обычно. Я опешил. Монстр тоже, — Какого хрена, чертила, беснуешься?! Не учили тебя нормально себя вести, а?! — баб Нина только распалялась. Монстр застыл, как будто не ожидая акта агрессии от добычи. Я тоже наблюдал за происходящим молча, всë ещё боясь шевелиться. И не зря. Недо-лягушка попыталась медленно поднять переднюю конечность в сторону женщины, но тут же встретил сопротивление со стороны железной, ещё советской лопатки.

— Ещё и замахивается на меня, сукин сын! Ах ты ж тварина, а ну, пошëл отсюда! — седой киборг обрушил бурю ударов лопаткой на ничего не понимающее существо. Неведома зверушка булькнула, хрюкнула, ступила назад. Под громкие мерзкие возгласы бабки лопатка со смачными шлепками прилетала то по мясистой шее, то по костлявым рукам, то по переполненному животу. Я понял, что никто из нас троих не понимает, что происходит.

— Где ж вас таких уродов рожают?! В наше время такого не было, потому что воспитание было — во! — в эмоциональном порыве баб Нина горделиво тряхнула головой, да так, что у неë вылетела вставная челюсть. Увидя это, существо сжалось, склеило обратно свою пасть и боязливо вытянуло вперëд отросток-нос.

— Пальцы свои вонючие от меня убрал, наркоша! — шипиляво взвизгнула бабуля, и с размаху двинула лопаткой прям промеж глаз существу. Удар пришëлся аккурат по отростку. Монстр взвыл, отпрыгнул назад и задëргал своей жирной шеей. Бабушка продолжала что-то кричать, не переставала лупить тварь из преисподней. Нечисть в непонятках ретировалась вниз по лестнице. Еë скулёж отдавался эхом всë тише и тише. Баб Нина пустилась вдогонку по той же лестнице. Нелепо переваливаясь с ноги на ногу, она элегантно держала подол своей длинной, пожелтевшей от времени ночной рубашки. Крики и проклятия бабушки смешались с жалобными визгами монстра. Попал под горячую руку. Я же зарëванный так и остался сидеть в углу, пока звуки борьбы не стихли.

Я ничего не понял. Но отчего-то стало смешно. Глядя на пустую лестничную клетку, я поддался истерике. Смех накатил, придушил не хуже страха. Баб Нина прогнала потустороннюю машину убийств. Древняя бабуся. Седой комок с окулярами. На трясущихся ногах я поднялся. Нервный хохот не давал вздохнуть. Начала кружиться голова. Опираясь о стену, я решил, что хочу видеть продолжение. Прошëл вглубь старческой квартиры. В комнатах было душно, воздух был спёртый, с примесью аммиака. Может, даже, нафталина. А может машинного масла, ведь бабуле точно приходится смазывать свои металлические колени. Она ведь точно киборг. Я прошëл к окну, и приподняв кружевную кухонную занавеску, уставился во двор.

Представление продолжалось. Баб Нина гоняла неведомую бабайку по детской площадке. Благо, детей, как и других людей, сейчас там не было. Существо скакало в разные стороны, прикрывало покалеченный носовой отросток, пыталось залезть на близстоящие деревья. Но Баб Нина была настойчивой. «Да, дружок» — подумал я тогда, заливаясь нервным смехом, — «Не на ту ты напал! Баб Нина – она как божество. Древняя и неубиваемая. Тебе до её вселенской мощи ещё жить и жить».

В какой-то момент измученная погоней бабуся опёрлась о разноцветную детскую горку, чтобы отдышаться. Дала фору. Монстр воспользовался моментом. Сверкая пятками, бледная туша ринулась за угол, где и растворилась. Ночная темнота поглотила его, рассосав без следа. О том, что произошло, напоминало лишь выбитое окно в моей квартире и мои седые волосы. А ещё Баб Нина, которая ещё какое-то время подозрительно шарила по кустам в поисках нарушителя спокойствия.

Я плохо помню, что было потом. Бабушка вернулась домой, принялась за что-то меня отчитывать, потом отпаивала самогонкой. Она и в своих наглазниках видит плохо. Женщина решила, что это был мой неадекватный собутыльник, который напал на меня. Помню только её фразу: «Ну и урод твой дружок. Урод и невежа. Не приводи его больше!». И я не стал доказывать обратное. Пусть бабуля думает так. Меньше знает, крепче спит. А вот я уже, наверное, никогда не смогу спокойно спать. После этого случая окна я заменил на стеклопакет. В квартире стало намного теплее, лишние звуки с улицы не мешали, да и стало несколько спокойнее. Но до сих пор любой ночной шорох вводит меня в ужас. И, просыпаясь среди ночи от неясных шумов, я подолгу не могу уснуть. Иногда даже сижу до самого утра. Но пока что все звуки из тьмы – это ложные тревоги. Тварь так и не объявилась снова. Надеюсь, что она больше никогда не сунется в наш дом. А что касается Баб Нины: она до сих пор живёт в своей квартирке. Вот, недавно высадила свои зимние саженцы в палисаднике. Ко мне она относится так же, как и раньше. Зато я сам стараюсь относится к бабуле немного мягче, лишний раз не оговариваюсь, не шумлю. В конце концов, она мне жизнь спасла. Ну, почти не шумлю. В честь моей пожилой спасительницы я сочинил песню, и иногда с удовольствием исполняю её в вечернее время!

«Баб Нина – настоящий мужчина!».

В этой краткой истории мы расскажем о двух главных героях:о пятнадцати летним Артёме и о , двенадцати летней Софии, они обычные брат и сестра их семья жила на Сахалине и смогла накопить денег чтобы купить дом и переехать во Владивосток их дом был чють за городом, большой домик где им хватило бы место всем.

Дом был как дом только странно что владельцы выставили такой дом так дёшево всего за 3 миллиона рублей когда минимум на рынке от 5 миллионов но семью это не смутило а только обрадовало.

После заселения в новый дом Артём решил залезть на чердак чтобы найти старые вещи от прошлых хозяев Артём залез на чердак где нашёл в коробке с вещами старую пыльную книгу где было написано: для новых хозяев таб было сказано: Если вы нашли эту книгу значит скорее всего вы новый хозяин,этот дом хранит один секрет что есть погреб если вы туда спуститесь то нечего не увидите просто стенка из кирпича но если зайти туда в пятницу любой недели то…. Артём сказал про себя сука страницы на этом месте обрываются.

Артём не долго думая идёт в комнату к своей сестре и показывает ей книгу, после повторного прочтение они решили проверить так это или нет, родителем про это книгу они не рассказали.

И вот наконец-то наступила пятница, Артём и София дождались когда родители уснули и решили поискать погреб, они не могли его не как найти как вдруг Артём наступает на угол крыжки и чувствует что под ковриком маленькая дверца люка, они поднимает коврик и вправду там люк они запасаются фанариками, открывают люк и видят перед собой красную металлическую дверь.

Они не долго думая заходят в неё где видят большой тёмный коридор, они включают фонарики и идут прямо, вокруг них очень много разных коридоров, Артём говорит: это место похоже на катакомбы София идёт и буквально дрожит от страха Артём говорит ей: не бойся я рядом, хотя в этот момент Артём сам испытывал страх прям до чёртиков.

Они бродили уже достаточно времени как вдруг увидели свечение синего света подойдя чуть ближе они понимают что это силуэт девушки, Артём говорит: вы кто? Приятный голос девушки отвечает что дух парабащеный самим проклятием этого места, София спросили что за проклятие дух ей ответил что: это место было сдесь ещё за долго до постройки этого дома и что сдесь бродит монстр который убивает людей нашедших проход в это измерения, как вдруг они слышат сильное рычание и силуэт этого монстра это тварь с копытами и рогами на бошке так ещё и ростом метра два Артём от испуга сказал: нихера себе, как дух говорит скорее за мной пока он вас не схватил они побежали за духом.

Монстр ринулся за ними он понимал что выход вот прямо рукой подать но его сестра не успеет так как медленно бегает, Монстр был близко как вдруг Артём останавливается, София этого не заметила София развернулась уже у самой двери оборачивается и видит стоящего на месте Артёма к нему подбегает это тварь хватает Артёма одной рукой а другой рвёт его по полам как листок бумаги, всё что успели сделать София это сильно истерично крикнуть Артём неееет, дух девушки открывает дверь заталкивает туда девочку и захлопывает дверь.

София упала на колени начал сильно бить по двери и плакать и постоянно повторяя имя брата.

Прибижали родители спросили что случилось она им всё рассказала они ей конечно не поверили, отец даже разбил стену кувалдой но нечего просто пустота она хотел показать им книгу но она была у Артема.

Артём был в розыске один год, но его разумеется его так и не нашли полиция закрыла дело и написала что пропал без следов.

Софию в итоге положили в псих лечебницу где ей дали справку что полностью вменяема.

Вот Софии уже девятнадцать лет, они держит в руках объявления где написано пропал без следов мальчик Артём, она тихо произносит: ох Артёма, лучше бы мы туда не лезли по щекам начинает течь слёзы, как вдруг она слышит слова из подвала: я знаю сестрёнка это моя вина, ты больше не ходи сюда и уезжай отсюда куда по дальше…

До того, как вы начнёте читать эту историю, хочу предупредить, что её недавно озвучили на ю тубе. Если вам проще слушать, чем читать, добро пожаловать на канал некрофос: https://www.youtube.com/watchv=1qASKclIglY&t=3743s

Прежде чем я начну свой рассказ, хочу предупредить. Никаких веществ запрещённых от роду не принимал, болезней с психикой мне никогда не диагностировали. В таких историях все обычно клянутся, что они чуть ли не святые: не пил, не курил, за ЗОЖ выступал. А я не такой. Честно скажу, что иногда выпивал. По праздникам, или по выходным с другом, с семьёй. Естественно, в умеренном количестве. Но не может пара бутылок пива в пятницу стать катализатором того ужаса, что я пережил. Я не сумасшедший! Да, мои близкие люди со мной не согласятся. Они очень боятся и переживают за меня. И мне тоже страшно. Наш мир полон тайн и загадок.  Я тянулся к ним, совал нос куда не следует, за что и поплатился. Если быть честным, я и сам не до конца понимаю, как так вышло… Как моего лучшего друга просто стёрло из нашего мира?

Меня зовут Андрей. Я самый обычный человек, если не брать во внимание моё хобби. Я испытываю дикий кайф, когда хожу по заброшенным местам, вымершим деревням, мистическим лесам, долинам, кладбищам. Параллельно я всё снимаю на свою старенькую камеру, доставшуюся ещё от отца. Снимки получаются зернистые, несколько размытые. Вкупе с мрачноватой нагнетающей обстановкой получаются весьма атмосферные кадры. Стабильно раз-два в месяц я нахожу подобные места через всемирную паутину, и, дожидаясь выходных, полный предвкушения, отправляюсь на место. Так к моему странному увлечению присоединился мой лучший друг – Глеб. Но я ласково зову его Хомяк. Ещё со школьных времён приелась ему эта кличка, когда он больше напоминал не маленького мальчика, а сдобную булку. Сейчас, конечно, всё изменилось. Глеб вытянулся, подкачался, и теперь походил на боевой шкаф на фоне тощего, мелкого меня.

Холодным осенним вечером, когда я искал очередное место для своего хобби, злой рок подкинул мне статью про исчезнувшую деревню. Всё моё внимание тут же приковалось к яркому прямоугольнику ноутбука. Я смаковал каждую строчку, представлял каждую провисшую крышу, уже начал строить конспирологические теории. Деревня, расположенная далеко от средней полосы России, в северных лесах, считалась одной из самых древних в тех местах. Она развивалась и процветала, вплоть до момента, пока жители соседней деревни не осознали пропажу. Несколько дней они не встречали обитателей из древнего селения. Тогда было решено проверить, что там происходит и куда пропали люди. Деревня оказалась пуста — дома не заперты, вещи не тронуты. В одну ночь исчезло всё живое, даже домашний скот. На столах были расставлены тарелки к ужину, раскрытые книги, шкафы были полны одежды. Будто люди, как по команде, встали и ушли.

Меня эта история зацепила почём зря. Я представил полуразрушенную, заросшую, тихую деревню на фоне хвойных столетних лесов и горных хребтов. Понял – надо ехать! Позвонил Хомяку. Он поначалу желанием ехать не горел, пытался найти отговорки, но в итоге согласился составить мне компанию. Согласовали с ним дату поездки. Подготовка не заняла много времени, ведь весь набор выживания в паранормальных условиях у меня всегда был наготове в походном рюкзаке на тридцать литров. Камера была заряжена и исправна. В назначенный день мы с другом сели в мою машину и ближе к вечеру выдвинулись навстречу злоключениям. Погода была прекрасна, настроение тоже. Всю ночь мы ехали, поочерёдно сменяя друг друга за рулём. На рассвете привычный равнинный пейзаж сменился горными хребтами и густыми разноцветными по-осеннему лесами. Добрались до места назначения мы только ближе к обеду, ибо серпантинная дорога отняла много времени – на такой особо не разгонишься. Мы вышли из машины.

— Чувствуешь, Хомяк, какой воздух? – я глубоко вдохнул разряженный горный кислород. Наслаждение. Небо и земля по сравнению с городским, пыльным и загазованным.

— Да, природа тут шикарная. А ещё тихо тут, — товарищ огляделся, оценивая взглядом масштаб деревни. Его брови были чуть сведены. Я почуял неладное.

— Ты как? Недовольный какой-то.

— Да замаялся с дороги. Надо пройтись, развеяться, — Хомяк упёр руки в боки и потоптался на месте.

— Соберись, Хома. Сейчас прогуляемся, сделаем пару фото, а потом разведём костерок, шашлычок, все дела. Нормально всё будет! Нам ли с тобой бояться всяких баек? – я слабенько толкнул друга локтем, — В заброшенных особняках мы были?

— Были, — буркнул мой собеседник.

— На средневековых кладбищах ночевали? – я заговорчески глянул в глаза поникшему товарищу.

— Было такое.

— В бункерах советских, недостроенном метро, мёртвых лесах были?

— Да были, были.

— Ну вот и чего тогда сдрейфил?

— Андрей, задолбишь вот этим вот своим! – Хомяк резво выхватил у меня камеру и рванул в сторону ближайшего дома. Дверь была нараспашку открыта. Прежде чем влететь внутрь, Глеб обернулся, с самодовольной весёлой миной прикрикнул, — Погнали, фотоохотник!

Следующие несколько часов мы провели за осмотром деревни. Дома стояли неуверенно. Крыша у большей части построек ввалилась внутрь, но те дома, что уцелели, были просто находкой для меня. Они были нетронуты. Ни одного граффити на стенах, ни одной разбитой бутылки, фантика. На столах действительно стояли тарелки, как и заверяла статья в интернете. Шкафы и ящики были закрыты. В целом, в домах было довольно чисто, не считая слоя пыли и плесневых разводах на стенах. Быт внутри них застыл, словно это не дома, а картинка, рисунок, фото. Складывалось ощущение, что это музейная инсталляция. Вся мебель, деревянная и старая, аккуратно стояла видимо ещё на тех местах, куда её ставили хозяева. Поселение было настолько старым, что ни в одном доме даже не было фотографий или календарей. В каждой уцелевшей постройке был так называемый красный угол – в изголовьях кроватей, у входа, на кухне. В одном из таких висели иконы, укутанные белыми простынями. Я подошёл поближе к находке, подготовил фотоаппарат. Изображение на ней были мне незнакомы. Вроде бы это была Богородица, но нарисованная женщина выглядела совсем иначе, в другом стиле, и в руках у неё был явно не ребёнок. На остальных иконах время стёрло лица и большую часть действий, так что разобрать что-то было сложно. На ткани, укутывающей древний алтарь, красными нитями были вышиты какие-то узоры, вроде руны. Я не вдавался в подробности. В конце концов, я не историк. Сделал пару кадров. Я сфотографировал книгу, лежащую на столе. Сделал пару пейзажных фото. Сделал селфи с Хомяком на фоне одного из крайних домов деревни.

Кстати, о Хомяке. Он ходил заинтересованный, собранный, и, кажется, напряжённый. Что-то его тревожило. Он односложно отвечал на мои вопросы, а я особо и не придал этому значения. И сейчас мне дико стыдно, что я просто не сгрёб его в охапку и не увёз из того проклятого места. Так мы провозились с фотографиями до сумерек. Оглядев последний относительно целый дом в деревне, мы топтались на крыльце. Хомяк закурил и присел на дряхлые ступени.

— Как же тут…, — я замолчал, подбирая слова, -…атмосферно. Необычно. Но чувствую, что моей творческой душонке чего-то не хватает.

— Чего? – недовольно буркнул Глеб. На его лице застыла недовольная мина, — Заброшенного старого кладбища в лесной чаще? – я не обратил внимания на недовольство товарища. Хомяк всегда разделял со мной тягу к приключениям. Зачастую новые интересные места, загадочные статьи подкидывал мне именно он. Обычно, в нём пылал такой же энтузиазм, как и во мне. Но его настрой в тот последний раз… Я просто не смекнул, что это что-то стоящее внимания.

Пока мой друг дымил на крыльце, я обошёл дом по периметру ещё раз. Сквозь сумерки и густую высокую траву взгляд выхватил протоптанную дорожку, уходящую в лес. Примятая трава казалась ещё свежей. Кто-то недавно там проходил. По спине тогда пробежали мурашки. Но вместо того, чтобы взвиться от страха, прыгнуть в машину и умчаться, я окрылённый адреналином побежал к другу.

— Что ты там говорил по поводу кладбища в лесу? – расплываясь в довольной улыбке, обратился я к Глебу. Он лишь недоверчиво сощурился.

Как вы поняли, мы отправились по горячим следам в лес. Сумерки сгущались. Я достал большой фонарь с полным зарядом батарейки. Белый луч разрезал наступающую темноту. Хомяк был явно не в духе. Настроение у него окончательно испортилось. Только мы дошли до первых высоченных сосен, он встал.

— Нет, брат, я не пойду. Устал, как собака, сил моих нет, — я непонимающе глянул на друга.

— Хомяк, ты чего? Сгоняем быстренько туда-обратно и приготовим пожевать что-нибудь. Давай, пойдём. Где твой боевой настрой? – я широко улыбнулся, излучая позитив. Да, мне было весело, хорошо и интересно. И я себя дико корю за это. Видимо, позитив заразителен. Лицо Глеба стало менее кислым. Он устало вздохнул и задумчиво произнёс,

— Да, похавать было бы хорошо. Надо развести костерок.

— Как раз соберём хворост, пока прогуляемся. Далеко заходить не будем. Пошли, товарищ, на встречу мистике! – и мы пошли. Как я и обещал, идти долго не пришлось. Притоптанная дорожка привела нас к широкой поляне. Первое, что выхватил белый луч в моей руке – толстенные каменные плиты по всему периметру. Я подошёл ближе. Под каждой каменной глыбой с одной из сторон покоился заросший длинный холмик. В длину примерно метр, чуть больше, может. Я обвёл фонарём остальные каменные плиты. На них было что-то нацарапано. Язык и почерк было уже не разобрать – от времени все надписи осыпались, поросли мхом. Только цифры были хорошо различимы. «1914-1948». Я сделал снимок плиты. Повёл фонарь дальше. «1889-1948». Луч двинулся дальше. «1901-1948». Везде, где можно было разобрать цифры, фигурировало число «1948». Тогда я понял.

— Слышишь, Хомяк, ты Ванга! Это по ходу реально кладбище! – я заулыбался во все тридцать два зуба, — Смотри, дата смерти у всех стоит в 1948 году! Бррр, жуть.

— Не у всех, — голос уставшего Глеба поник. Где-то вдали кричала ночная птица. Я подошёл к другу, обеспокоенно тряхнул его за плечо. Хомяк кивком указал на стоящую перед нами яму. На одном её конце топтались мы с другом, а на другом возвышалась надгробная плита. Она выглядела такой же старой, как и остальные, и визуально отличалась только датой. «1997-2007». Я окинул взглядом надгробия, стоящие по близости.

— Да, реально, только у этой могилы свежая дата.

— Ага, и в неё так никого и не положили.

— А вдруг уже раскопали, а? – я шутливо толкнул Глеба. Он шутку не оценил.

— Пойдём отсюда. Я голодный, — мой товарищ поспешил ретироваться. Он резво зашагал в сторону деревни. Я сделал последний снимок. Селфи, где я улыбаюсь, а на заднем фоне бежит Глеб с полными руками хвороста. По всей поляне разбросаны кривые надгробные камни, как декорации к фильму ужасов. После вспышки камеры я поспешил за другом.

Деревня была на столько не тронута, что пепелищ костров мы тоже не обнаружили. Складывалось ощущение, что за все года бесхозного существования никто, кроме нас, не посещал её. Мы вытоптали небольшую площадку, развели костёр. Вокруг совсем стемнело. Кое-как я ставил палатку, а Глеб занимался нанизыванием заранее замаринованного мяса на шампуры. Мы молчали. Я то и дело кидал взгляды в сторону друга. Тот был занят своим делом и не реагировал на меня. Я почувствовал себя неловко, выдал какую-то шутку юмора. Хомяк посмеялся, и потихоньку пространство всё же начало заполняться лёгким, непринуждённым разговором. Палатка была поставлена, мясо жарилось. Мы уселись у костра. За ностальгическими воспоминаниями о школьных временах, о бурном студенчестве, о первых мистических вылазках время пролетело незаметно.

Я и Глеб были знакомы уже очень давно. В школьное время мы общались просто и непринуждённо, как одноклассники. Но когда мы поступили в один ВУЗ, между нами завязалась реально крепкая дружба. И вот уже лет десять, как минимум, мы были не разлей вода.

Мы вспоминали преподов в ВУЗе, одноклассников, общих друзей, первые отношения. Когда мясо было готово, разговоры перетекли в более философские. Напряжение, полученное за день, спадало параллельно наполнению желудка. Я поднял взгляд в небо. Бледная луна круглым личиком подмигивала, умиротворяюще поблёскивало серебро звёзд.

— Андрюх, как ты думаешь, что тут произошло? – неожиданно спросил Глеб.

— Ты о чём?

— О деревне, о кладбище. Какого хрена все тут умерли в один год? И откуда здесь незаполненная могила, если в деревне давно никто не живёт? – я задумался, пережёвывая сочный кусок мяса. Мне надо было как-то логически связать всё произошедшее.

— Может, от голода померли или от болезни. А что касается новой могилы: если в деревне никто не живёт, не значит, что здесь нет деревень по соседству. Может, кладбище действующее?

— Но ведь в той статье, что ты мне кидал, было сказано, что все просто исчезли…

— Хома, нам ли не знать, что это сказки, коих напридумывали про каждое хоть немного мистическое место. Расслабься. Ничего же не случилось. Если б какая-нибудь нечисть бы здесь обитала, она бы тебе б уже пипирку откусила бы, — я заржал над опасливым другом. Глеб несильно пихнул меня в локоть.

— Иди ты, Винчестер, блин. Ты давно специалистом по охотникам на яйца заделался? – Хомяк тоже засмеялся. Тема была закрыта и растворилась в темноте леса так же быстро, как возникла. Мы запили сытный ужин горячим чаем и улеглись спать в одну палатку.

Ночь прошла тяжело. Меня терзали неясные тревожные сновидения, которые я после пробуждения сразу же забывал. Хомяк спал рядом, в соседнем спальном мешке. Было тихо, но по-особому, как бывает только в лесу, вдали от людей. На самом деле, в таких местах тихо в привычном понимании не бывает. Где-то раздаётся крик птицы, где-то клокочут и воют ночные хищники. Хрустят ветки, шелестит трава, ласкаемая ветром. Всë это в порядке вещей. Несколько раз я вставал отойти по малой нужде. А потом, как в детстве, быстренько топал обратно к палатке, подгоняемый иррациональным страхом. Будто что-то сейчас непременно ухватится за мою ногу из темноты и утащит туда, куда солнце не светит. Обязательно утащит, если не потороплюсь. Но несмотря на моё беспокойство, той ночью так ничего и не произошло.

На рассвете мы выдвинулись обратно в город, домой. Глеб большую часть времени проспал, а остальное время проговорил со мной на отвлечëнные темы. Часам к трëм дня мы заехали пообедать в придорожную столовую. Хома занял у меня немного денег. Естественно, я требовать деньги назад не собирался. Но в шутку подкалывал его, что за пирожок он мне должен, как земля колхозу. Милая продавщица посмеялась с моих шуток. К вечеру мы добрались до пункта назначения. Я благополучно отвëз Хомяка в его хомячиную квартиру. Он вывалился с переднего сидения на улицу, устало кряхтя.

— Звуки молодости! — подколол я Глеба.

— Да после такого приключения я лет на десять постарел. Спал неудобно, жесть. Ещё и целый день в дороге, — он положил ладони на поясницу, попытался вытянуться.

— Ладно, топай, отсыпайся!

— Так и сделаю. Вещи разберу, и баиньки, — мой товарищ открыл заднюю дверь, поспешно схватил рюкзак и потопал к подъезду. Перед тем, как скрыться в тëмных недрах за железной дверью, он махнул мне на прощание и получил ответный жест.

Уже будучи дома, я понял, что мы перепутали рюкзаки. Хомяк утащил мой, а я припëр его сумку. Как на зло, камера с фотоматериалом так же осталась у друга в моëм рюкзаке, поэтому в тот вечер посмотреть фото я не смог. Увидеться с другом снова удалось только после рабочих дней. В пятницу по окончании смены встретились с Глебом, обменялись рюкзаками, посидели, выпили пива у меня дома. Вечер прошëл расслабленно и непринуждённо. Ничего необычного я не заметил. Обсудили прошедший футбольный матч, рабочие дни, новые открывшиеся бары. Лëгкие диалоги ни о чëм. Уже ближе к полуночи я проводил друга до подъезда. Постояли, Хомяк покурил, пожали друг другу руки. Очень жалею сейчас, что не обнял его тогда крепко и не сказал, как им дорожу. Это был последний раз, когда я его видел.

Глеб вызвал такси. Перебежал через дорогу на остановку, чтоб водителю было проще сориентироваться. Я проводил товарища взглядом и отправился восвояси. Мне не терпелось глянуть, что же получилось на снимках из заброшенной деревни. Вставил флэшку в компьютер, поставил чайник. Ожидая закипания воды, я подошëл к окну кухни и уставился на улицу. Окна моей квартиры открывали вид как раз на ту остановку, куда должен был подъехать таксист. Машины ещё не было, а мой друг топтался на остановке. Он снова закурил. Клубки бледного дыма разметал прерывистый игривый ветерок, грозящий перерасти во что-то большее. Глеб поëжился. Из-за крыш многоэтажек выплыла огромная грозовая туча, на фоне тëмно-синего неба казавшаяся чëрной. Убывающий месяц поглотила тьма. На улице заметно потемнело.

— Будет ливень, — сам себе пробурчал я. Мыслями я был с другом на той остановке. «Главное, чтоб нормально добрался» — пришло мне в голову. «Я б его сам довëз, да уже выпил. Вдруг правоохранители остановят? А может, оставить Хомяка у себя, пусть переночует? Погода испортилась. Отоспится поддатая морда, завтра домой поедет» — думал я. С чего вдруг такая забота? Да не знаю. Чувствовать я, наверное, начал что-то, да поздно уже было. Щëлкнул чайник, выводя меня из ступора. Я заварил крепкого чаю и прошëл к компьютеру.

От увиденного я чуть не выплюнул только что отхлёбанный кипяток. Поначалу я даже ничего не понял. Потом…снова ничего не понял. С полминуты я пытался осознать то, что вижу. На всех фотографиях, сделанных в деревне, не было одного важного элемента — Хомяка. На фото, куда должен был попасть Глеб, его просто не было. Где-то точно должны были мелькать его руки, макушка, недовольное лицо. Даже на наших совместных селфи моё лицо сияет улыбкой, а его просто нет. Как будто и не было там никого. Будто его отфотошопили. Тогда я подумал, что Хомяк прикалывается надо мной. В конце концов, несколько дней камера была у него. Я продолжил листать материал.

По телу побежали мурашки, когда на снимках начали появляться какие-то люди. Не прозрачные, а самые обычные. На них была странная одежда, старая и фактически однотонная. Женщины в платках. Дети в длинных рубахах. На первый взгляд, они отдалённо напоминали старославянское племя, но с азиатскими чертами лица. Они стояли у своих домов, сидели на стульях, ели, читали книги, готовили ужин, косили траву. Некоторые из них удивлённо смотрели в камеру, некоторые не обращали никакого внимания на объектив. Пара пожилых людей что-то кричали, махали руками. На снимке крайнего дома деревни, где Хома присел покурить, я увидел какого-то деда, идущего по пояс в густой траве в сторону леса. На плече наперевес он нёс, вроде, лопату. Я наивно полагал, что моему другу не составило труда отфотошопить все снимки, чтобы вогнать меня в ступор, внести капельку мистики в реальную жизнь, отомстить за пережитый стресс.

Страх быстро ушёл. Слишком нереалистично выглядело происходящее, чтоб я в него поверил. «Я почти повёлся» — ухмыльнулся я. За окном сверкнула молния, следом громко бабахнуло. Я вальяжно потянулся к телефону и набрал номер друга. Но оператор вежливо сообщил, что набранный номер не существует. Я поморщился. Набрал номер по памяти ещё раз — тот же результат. По стеклу застучало, мелко, легко и быстро. Я выглянул в окно на кухне, чтоб проверить друга. Сквозь мокрые дождевые дорожки на стекле выглядывала автобусная остановка. Там уже никого не было. Я попробовал найти контакт Глеба в телефоне — без толку. В груди появилось неприятное, сдавливающее чувство. «Ну, может, связь из-за дождя плохая?» — оправдывал происходящее я, как мог. В непонятках я опустился обратно на компьютерное кресло. Что-то заставило меня продолжить листать фотографии.

Далее были снимки кладбища. Надгробные плиты, холмики. И тут меня словно ударило током. Я, уже заметно нервничая, долистал до селфи, где половину кадра занимает моё довольное лицо. А за мой спиной, на фоне кривых древних надгробных плит, стояла толпа людей. Мужчины и женщины, дети и старики, пара собак, кошек, коза. Все смирно стояли и беспристрастно смотрели в камеру. Передний план фотографии хорошо освещался, и я мог отчётливо разобрать лица в первых рядах. Далее свет рассеивался, черты размывались, чернели. Темнота скрывала край этой толпы. Было впечатление, что она и не кончалась, простираясь на многие километры. Сколько именно было людей на фото — неизвестно. Только их глаза страшно блестели красным. Эти глаза… Они припечатали меня к креслу. Стало страшно шевелиться. Я ощущал себя, как под прицелом. И, кажется, стоит шелохнуться, в лоб прилетит пуля.

Только на этом снимке был Глеб. Его фигура должна была скрываться в темноте, и бежать спиной к объективу, по направлению к деревне. Но он стоял среди толпы в первом ряду. Руки его были опущены вдоль тела, лицо не выражало ничего, а глаза смотрели в камеру. Меня закололи тонкие шипы страха. Стало очень холодно. За окном не на шутку разошëлся ливень. Я попытался перемогаться, помотать головой, попить остывающий чай. Походил по комнате кругами — ничего. Фото остались прежними. Я начинал паниковать, хотя где-то внутри ещё сидела надежда на то, что всë это — просто пранк. Я звонил Глебу снова и снова. После короткого вызова раз за разом мои ожидания ломались о голос оператора. Не дослушивая, я сбрасывал. Решил, что у товарища беда со связью. Зашëл в месседжер, где мы вели с ним переписку длинною в десять лет минимум. Но, как вы могли догадаться, переписки не было. Тогда я полез на свою страницу в поисках совместных фото. Вот тут я уже испугался не на шутку. На всех фото, где рядом со мной должен был быть мой верный друг Хомяк, красовался пустой фон. Я не верил, не хотел верить, что происходит что-то необъяснимое. В голову приходили мысли о глобальном пранке. Это же интернет! Последние мои мечты разбились о фото и видео в галерее. Даже в видео я разговаривал сам с собой. Пил сам с собой. Кидал мяч в пространство. Паника поглощала меня.

— Что, чëрт возьми…

Мне кажется, где-то в этот момент я действительно сошëл с ума. Или, наоборот, вернулся в реальность. Естественно, я оперативно начал поиск друга. Заявление в полиции не приняли, так как с момента пропажи ещё не прошли сутки. Девушки у Хомы не было. Одногруппники, с которыми удалось установит связь, не помнили никакого Глеба.

Поиски Глеба в хомячиной квартире тоже не дали результатов: дверь была заперта, а за ней — тишина. Я просидел у входа добрых минут сорок, пока какая-то женщина средних лет не появилась на лестничной клетке. Она опасливо косилась на меня, но всё же просеменила к квартире Глеба. К моему удивлению, она достала ключ и отворила дверь. На мой вопрос о Глебе — прежнем жильце — женщина сообщила, мол, такие здесь не живут, и поспешила укрыться за дверью.

Оставалась одна надежда: родители пропавшего товарища. Они жили где-то за городом. В голову просачивались воспоминания, как когда-то давно после школы заходил к другу в гости. Я вспомнил его большой двор, наши игры в футбол. Вспомнил, как мы ели булочки с вареньем, которые приготовила его мама. Вспомнил, как вместе играли в просторной игровой комнате. От наплыва ностальгических воспоминаний хотелось кричать. Я оперативно прыгнул в машину и помчался по памяти в тот район, где в детстве проживал Глеб.

Пригород встретил меня недобро. Одинаковые одноэтажные домики, мелкие пустые палисадники, крючковатые деревья, жухлая трава. Всë было каким-то серо-жëлтым, хмурым. В светло-сером небе кучковались облачные вихры. Осень полностью вступила в свои права. Несколько часов я плутал по переулкам, то и дело застревая в размытых грязевых лужах. Выбоины поглощали колëса с противным чмоканьем и не хотели отпускать. В какой-то момент я вышел из себя. Громко хлопнув дверью, я закрыл машину и отправился на поиски на своих двоих. Спустя ещё несколько часов поисков я каким-то чудом наткнулся на знакомую улицу.

Небо начало темнеть. Из-за прошедшего ночью дождя в воздухе висела влага и сырость. Я запахнул куртку плотнее. В конце концов на пути мне попалось одноэтажное здание, такое же, как и сотни других на улице. «Вроде, оно» — мелькнула мысль. Постучался в голубую калитку с облупившейся внизу краской. Через несколько минут я услышал шаркающие звуки за металлической преградой. Шаги. Дверь мне открыла женщина в возрасте. Ещё не старуха, но уже и не молодая девочка. Волосы её были аккуратно собраны в пучок. На плечах поверх милого платья накинута олимпийка. Женщина сжималась от холода.

— Здравствуйте. Что-то хотели? — она добродушно улыбнулась. Я вдруг понял, что за все года дружбы был в гостях у Глеба только пару раз, и то в детстве. «По всей видимости, это его мама» — подумал я тогда. И правда, что интересно, я совсем не помнил её лицо. Но что-то знакомое всё же в ней угадывалось. Я застыл, не зная, что ответить. И тут она неожиданно заговорила сама.

— О, вы Александр, который «по окошкам»? — приободрилась женщина. Я ничего не понял, но почему-то кивнул. Я что-то пытался сказать, что-то мямлил, но получилось только сдавленное «Андрей».

— Ой, простите! Я почему-то думала, что вы Александр. Простите, у меня совсем беда с памятью. Что ж, проходите! — добродушным жестом женщина пригласила меня во двор, уступая дорогу. Под её глазами вырисовывались морщинки. Очень знакомое лицо. Двор выглядел иначе, чем я помнил. В воспоминаниях здесь везде должны были быть клумбы, и большая часть двора должна была быть покрыта коротким газоном. Но двор был маленьким, грязным из-за дождя и прорастающей травы, не было здесь никаких клумб и газонов. Память может врать. Женщина любезно пропустила меня внутрь дома, попутно тарахтя что-то о проблеме с окнами.

— Вот эти вот два окошка надо бы заменить, и ещё одно в спальне. Да, тяжело без мужской крепкой руки в доме. Ну, я побегу поставлю чайник, Вы пока смотрите, Андрей! — и она поспешно потопала на кухню. Я стоял и боялся пошевелиться. Дом был очень схож с моими воспоминаниями, но в то же время сильно отличался. Кривость стен и размер окон я мог и не заметить в детстве, но расположение некоторых комнат спутать было тяжело. Складывалось ощущение, что я был в том доме когда-то и очень плохо его запомнил, а что забыл — додумал. Я прошёл в комнату, которую женщина обозвала «спальней». Там, как я помнил, должна была быть комната Хомяка. Большая, светлая, с большим количеством солдатиков, мягких игрушек и собственным пузатым телевизором. Но взору предстала комната два на два метра, завешенная коврами со всем сторон. На одной из стен, свободной от ковров, была заметна облупившаяся шпаклёвка. В углу стоял старый диванчик с прикроватной тумбой, а на потолке ползло чёрное пятно плесени.

«Неужели, родители Глеба уменьшили комнату? Зачем?» — думал я. На тумбочке я увидел детскую фотографию своего друга. «Значит, домом я не ошибся». Там маленький Хомяк ещё напоминал своего тёску. Толстые щёки, добрые блестящие глазоньки. Я был рад увидеть Глеба хотя бы на детской фотографии. В носу защипало.

— Андрей, пойдёмте в кухню! Чай готов! — вздрогнув, я обернулся на зов. На ватных ногах прошёл на голос. Кухня была совсем иной, чем в моих воспоминаниях. Я уже не удивлялся расхождениям в памяти. Все происходящие за последние пару дней события вымотали моё воображение. Психика отключилась, и, мне кажется, я просто плыл по течению.

— Так, сколько займёт работа? Сколько будет стоить? — моя кружка наполнилась кипятком. Чайный пакетик всплыл. Время будто замедлилось. Я заглянул в лицо собеседницы, и понял, почему она показалась мне знакомой. Глаза. С фотографии в спальне на меня смотрели точно такие же.

— У Глеба Ваши глаза. Вы очень похожи.

Повисла тишина. Женщина ошарашенно глянула на меня. Попятилась назад. С каждой секундой на её лице всё больше выражалось непонимание и страх. Я смотрел на неё и видел своего пропавшего без вести друга. Пропавшего так, будто его никогда не было. Я глубоко вдохнул, чтобы прогнать ком слёз, мешающий говорить.

— Вы сказали, что у вас мужских рук не хватает. Почему? — как можно непринуждённее спросил я. Женщина замялась. Она не понимала, кто я, откуда я знаю её сына, и зачем пришёл к ней в дом.

— Ну, — протянула она, не решаясь ответить, — с мужем я развелась…

— А дети? Сыновья?

— У меня никого нет, — женщина прижалась спиной к стенке. Видно было, что с каждой секундой разговора она напрягается всё сильнее и сильнее.

— А Глеб? — Я очень боялся услышать ответ на свой вопрос. И ждать мне долго не пришлось. Я прочитал его в глазах.

— Вы кто такой? Что Вам нужно?! — перешла на крик женщина. На её глазах выступили слёзы, под ними вновь собрались морщинки.

— Я не оконный мастер. Простите, что не сказал правду. На самом деле я хотел поговорить по поводу Глеба. Я его хороший друг. Лучший друг. Мы много лет с ним общаемся, и недавно он пропал. И, знаете, я не могу с ним связаться… — я замолчал, уставившись в свой чай, —  Это прозвучит дико, но он пропал со всех моих фотографий, будто его уже давно нет…

— Если ты думаешь, что это смешно, то ты ошибаешься… — я абсолютно не ожидал, что эта милая добрая женщина способна на такую порцию яда. Она монотонно, почти шёпотом процедила каждое слово. И по её реакции я всё понял. Пазл сложился ещё до того, как она ответила.

— Убирайся! Я вызову полицию! — я молча поднялся, стараясь не поднимать взгляд на её лицо. Развернулся, ретировался к выходу.

«Во всём доме были только детские фотографии Хомяка. По словам женщины, детей сейчас у неё нет. По всей видимости, она уже давно живёт одна» — я прокручивал эти мысли одну за одной, пока женщина кричала мне вслед бранные ругательства. Уже выйдя за калитку, я не выдержал и обернулся. Я посмотрел на красное от ярости лицо, на полные слёз скорби глаза.

— С покойными шутить… какие ж люди сейчас сволочи! — громко ругалась мать моего друга, запирая за мной дверь.

В беспамятстве я ходил по тёмным грязным переулкам, утопая по щиколотку в грязи. Я не понимал, как такое могло случиться. «Мой лучший друг, Глеб, Хомяк, Хома, оказывается, умер. Причём, довольно давно. Может, это одно большое совпадение? Может, это какая-то другая очень похожая на Глеба женщина, у которой сына тоже звали Глебом? И тот второй Глеб в детстве тоже очень напоминал Хомяка. И именно он, этот второй Глеб, умер. А мой друг просто пропал, и я пока не знаю, куда».

Так я и бродил, несколько раз падал, колотил руками мятую траву, пока не вышел чудом к автобусной остановке. Парочка человек, деливших со мной ожидание транспорта, ошарашенно глядели на меня. Не удивительно. Видок у меня был что надо: по колено в грязи, совершенно неожиданно зарёванный, в расстёгнутой куртке в такую отвратительную погоду. Но мне было всё равно на людей, на оставленную где-то здесь машину, на холод и воду в кроссовках. Я пытался уместить в голове куда большую и страшную вещь. «Где Глеб? Где мой друг?». Я прыгнул в первый идущий автобус, чтобы скорее убраться из этого района. По стеклу снова забил дождь.

А что я вообще знаю о Глебе? Мы вместе с ним учились в школе, потом в ВУЗе. Было такое. А ещё что? Где он работает? Вроде, консультантом в магазине связи. Вроде? А девушки у него за столько лет не появилось? Как он проводил свои выходные? А со своими родителями я его никогда не знакомил? Неужели, нет? Я сам не заметил, как приехал к родителям, жившим в двух кварталах от меня.

— Мам, привет. Ты не помнишь Глеба? — с порога спросил я.

— И тебе привет. Какой Глеб? – она окинула меня взглядом, — Боже мой, какой ты грязный! Как свин, родной. Где ж ты валялся? — я замолчал, пока мама причитала. «Как она может не помнить, если я ей миллион раз рассказывал о наших похождениях, совместных праздниках, как?» И меня посетила одна мысль.

— А в детстве у меня такие друзья были?

— Да я помню что ли? Проходи давай, я суп тебе погрею, — мама раздражённо отмахнулась от вопросов. Я поспешно скинул измазанные кроссовки в прихожей и почти бегом побежал в зал. Отца дома ещё не было. Опустившись на колени перед длинной тумбой, я вывалил на пол все ящики, в поисках нужной мне вещи.

— Андрей, сынок, ты себя хорошо чувствуешь? — я никак не отреагировал на слова матери. Она, потоптавшись у входа в комнату, отправилась на кухню, — Только убери потом за собой.

Я искал фотоальбом. В доме их было много. Я в семье единственный и желанный ребёнок, поэтому моих фотографий было хоть жопой ешь. Мне нужны были фотографии со школьных времён… Найдя заветный альбом, я на мгновение застыл. Я боялся. Тогда я подумал, что не переживу, если не найду друга здесь. Я перелистнул пару страниц и вскочил на ноги.

— Мам! Мама! Вот этот мальчик! Ты помнишь? — я подлетел к матери с фотографией в руке. На ней я, такой же тощий, как и сейчас, обнимаю одной рукой толстого щекастого Глеба. Мы с ним по-детски кривляемся на камеру.

— О Боже! — воскликнула мама, — Это ж когда было! Ну ты и припомнил…

— Мама, мне надо его найти. Скажи, пожалуйста, что ты помнишь! — я не выдержал накала эмоций за сегодняшний день и чуть повысил голос. Мама обомлела.

— Это одноклассник твой, вроде. Так он же умер, по-моему… — мама состроила удивлённое лицо, когда увидела, как мои руки задрожали, — Ты был очень закрытым и необщительным ребёнком, поэтому когда у тебя появился товарищ, я несколько успокоилась.  Но мальчонка этот погиб. Страшно это, когда дети умирают…, — мать перевела взгляд на кипящий в алюминиевой кастрюльке суп. А я почувствовал, что теряю почву под ногами, — Но ничего не сделаешь. Судьба — злодейка. На похороны, помню, к нему ходили с тобой. Ты тогда маленький был ещё, может, поэтому не помнишь…

— Ты врёшь, — отрезал я, развернулся и ушёл обратно в зал, собирать разбросанные бумажки, справки и фото. Мне тогда было очень обидно, что самый близкий мне человек, моя мама, мне наглым образом лжёт. «Зачем? Для чего это? Если это шутка, самое время сейчас Глебу вылезти из-за дивана и посмеяться надо мной». Мама что-то обеспокоенно бормотала, пыталась потрогать мой лоб. Я только отмахивался. Не поужинав, даже не попрощавшись, я вышел из родительского дома, прихватив фото Глеба. Мама пыталась меня остановить, но я её даже не слышал. Стыдно, конечно, так с матерью обращаться. Но я тогда себя просто не контролировал. На улице лило, как из ведра. Я спрятал заветную фотографию во внутренний карман куртки и, невзирая на погодные условия, поплёлся домой.

Сидя в компьютерном кресле, я снова пересмотрел фотографии с поездки. Всё было так же, как в первые минуты пропажи Хомяка. Снова люди, снова иконы, снова хвойный лес, кладбище… Меня взяла такая дикая злоба. Я вновь отыскал статью про эту чёртову деревню. Я понял, что это — ни хрена не фотошоп. После поездки в это Богом забытое место мой друг и пропал. И вся разгадка таилась вот в этих фотографиях. Я листал ленту интернета в попытках найти что-нибудь ещё, найти дополнительную информацию про деревню. А потом дорога завела меня в обсуждения пропажи людей, в теории о параллельных реальностях, загробном мире, спиритических сеансах… Голова жутко болела. Было очень холодно. Горло как будто сковала тюремная проволока. Несколько бессонных суток и полное непонимание происходящего заставили меня вырубиться прям за компьютерным столом, голодным и немытым. В руках спасительной ниточкой я сжимал фотографию с другом.

Утром, на вторые сутки после пропажи, я решил, что попытаюсь, как в кино, попросить помощи у священников. Но услышав мою историю, они просто покрутили у виска. Конечно, я б и сам не поверил. Да и не верил я. До сих пор не верю, честно признаться. Тогда я решил, что справлюсь своими силами. Когда я плутал по загородному району мамы Глеба в поисках своей оставленной машины, мне позвонила моя мама. Голос её звучал обеспокоенно. Она интересовалась, как я себя чувствую. Чувствовал я себя не очень, мягко говоря, даже если откинуть убитое моральное состояние. Боль в горле с ночи только усилилась. Голова гудела. Вечерняя прогулка под ливнем не прошла для меня бесследно. Не знаю, чем я думал, но я сказал маме правду. Сказал, что еду искать лучшего друга. И отключил телефон.

Уже поздним вечером я ехал по серпантину в горных лесах. Я давил на газ, обгонял легковушки, несколько раз нарушил правила движения. Очень эгоистично было подвергать жизни других людей опасности, но тогда мне было всё равно не то что на посторонних, даже на себя. Я хотел выяснить, что произошло. Не только из-за пропажи близкого человека, нет. Мой мир в одночасье поменялся. Скрылся, а вместо него выплыл какой-то иллюзорный, неприятный, неправильный. Этот мир больше напоминал ловкие движения фокусника — очень интересно, но ничего не понятно. Он жил по каким-то своим правилам, в которых я не разбирался. Мне было жизненно необходимо вернуть всё назад. Машина опасно буксовала на змеевидных поворотах. Виски больно пульсировали, будто в затылок забивали гвозди. Перед глазами расплывалась дорога, смешиваясь со сплошным чёрно-зелёным цветом соснового бора, выхватываемого фарами. Мне казалось, что в машине невероятно душно, но когда я припарковался в ближайших кустах возле заброшенной деревни, то понял, что воздух везде такой. Удушающий и горячий. Я расстегнул куртку, оттянул ворот кофты, огляделся. Всё выглядело так же, как и в первую мою поездку сюда. Но только не хватало Хомы.

— Хомяк! — неожиданно позвал я друга, — Хомяк! Глеб!

Я звал. Сначала тихо, но с каждым разом всё громче и громче. Я кричал, разрывая воспалённое горло. Ответом мне служило только эхо, отражаемое древними домами. Вокруг было неестественно тихо. Не было той особой лесной тишины, где в темноте хрустят ветки и переговариваются ночные птицы. Я обыскал каждый дом, каждый двор. Ноги переставали слушаться. Чувствовал себя влитым в бетон. Поиски привели меня к тому самому последнему дому в селе. Буквально пару дней назад на этом прохудившемся крыльце сидел мой друг, пуская клубы дыма. Но ни окурков, ни пепла не осталось. Я как под гипнозом прошёл за шаткую постройку. На протоптанной траве валялась лопата. Руки сами потянулись и, подхватив с земли увесистый инструмент, я поплёлся вглубь чащи. К кладбищу.

Свежую могилу найти было несложно. Земля под ней ещё не просела, она не заросла травой, а на могильной плите сверлила взором дата «1997-2007». 2007 год – год, когда я окончил второй класс. Я крепче схватился за лопату. Сознание стало спутанным и мутным. На краю зрения то и дело появлялись неясные фигуры, всплывали опасные звуки. Спиной я ощущал взгляды сотней недоброжелателей.

— Верни мне друга, сволочь! – и с размаху я ткнул лопатой в свежую могилку, которая ещё недавно была пуста. В последний раз, когда я был в этой деревне с Глебом, она была пуста. А сейчас – закопана. И я догадывался, кого я там найду. Но мне было всё равно, в каком виде, мне было важно вернуть моего товарища. Холодный липкий пот от интенсивной работы лопатой застилал глаза. Я прорывался сквозь могильную землю к другу. Чем ниже я опускался, тем сильнее шумел ветер, тем ближе подходили ко мне неясные тени, тем хуже я себя чувствовал. Тяжело дыша, я утёр ладонью пот. Лоб был, словно батарея в отопительный сезон. В плотоядной мгле, прерываемой только слабым лучом света, сгущалась злоба. Я уже не обращал внимания на мёртвые разномастные ступни, окружающие могилу. Босые, грязные, синюшные ноги. Я просто махал лопатой, вопреки скатывающимся комьям земли. Ветер взвыл где-то в макушках сосен, опасно их качнул. Небо стало темнее. Я уже не чувствовал своё тело, действуя по инерции. А Глеба всё не было. До ушей донеслись заунывные, монотонные мычания на неизвестном языке. Моей головы и плеч будто касались сразу тысячи липких смертоносных рук. Сам от себя не ожидая, я завыл. Нет, не заплакал. Завыл, как дикий раненный зверь. По носу что-то мокро щёлкнуло. Начался дождь, который быстро превратил рыхлую землю в булькающую под лопатой жижу. Но я копал, несмотря на боль в затылке, ломоту в теле и потусторонних гостей. Хотя, нет, гостем был я. И явно нежеланным.

Когда второе дыхание кончилось, лопата наткнулась на что-то твёрдое. Тогда открылось искусственное дыхание. Я упал на колени, утопая в грязи, и руками разгребал преграду между мной и другом. И мне удалось всё-таки очистить то, во что уткнулась лопата. Череп взрослого человека. Глядя в тёмные провалы глазниц, я как-то сразу понял, что это Глеб. Взрослый Хомяк. Друг из моих воспоминаний, мол лучший друг. Он мёртв, и единственное доказательство его существования – этот череп. Я прижал голову друга к груди и свернулся калачиком. Силы оставались лишь на то, чтобы кричать. Нелюди надо мной завывали, бормотали на непонятном языке. Затем, помимо дождя, по моей спине застучали комья грязи. Они меня закапывали. Всё слиплось в один грязный горячий бред. Глаза заливало слезами и дождём. Как в калейдоскопе, мелькали ноги, череп, грязь и живой Глеб из моих воспоминаний.

Я вспомнил, как в первом классе подружился с полным мальчиком по имени Глеб. Я был нелюдимым и скромным, а он – наоборот, бойким и смелым. К нему прилипло прозвище Хомяк из-за телосложения, но он не обижался. Жизнерадостный и дружелюбный, он подружился и со мной. Мой первый товарищ. Мой единственный товарищ. Потом я вспомнил автомобильную аварию. Потом вспомнил закрытый гробик в поросшем травой дворе. Вспомнил, как опускали его в землю. Как кричал отец Хомяка. Вспомнил, как моя мама вела меня за руку на кухню, чтобы предложить помощь женщине в чёрном платке. Вспомнил маму Глеба с распухшими красными глазами, которая разливала по плашкам горячую поминальную лапшу.

«Моего лучшего друга не существует. Видимо, на почве стресса я просто выдумал его. Наверное, я действительно сумасшедший. А люди, которые сейчас закапывают меня своими мёртвыми конечностями, ничто иное, как сон».

Дождь превращал грязь вокруг меня в голодное болото. Было уже невозможно пошевелиться, оно покрыла меня по шею. Я просто сидел, захлёбываясь могильной землёй. И, теряя сознание из-за лихорадки и бессилия, я успел запомнить только мужскую руку в знакомой олимпийке, тянущую меня наверх. Я отключился.

Я еле разлепил глаза. Мокрый и пропитанный грязью я лежал на заднем сидении своей машины. Перебарывая ломоту в теле, привстал и огляделся. Машина стояла на небольшой полянке среди высоких сосен. Ярко светило солнышко. Припекало. Единственным сухим элементом на мне была олимпийка, накинутая сверху, как одеяло. На трясущихся ногах я выполз из машины. Вокруг пели птицы, шуршал лёгкий ветерок. Я обомлел. Никакой деревни не было видно. Я проверял свои координаты – я на том же месте, куда мы приезжали с Глебом. Я пытался найти таинственную статью в интернете – тоже мимо.

— Что же это получается?… Я действительно тронулся умом?

Единственное, что было понятно – я заболел. Кашель и боль в горле мешали нормально дышать. Поэтому я решил вернуться домой, пока не поднялась температура. Походив ещё минут десять по пустой поляне, я уехал из того места навсегда. И я бы просто подумал, что я умалишённый, если б не одно «но»!

По пути домой я заехал в ту же придорожную столовую, что и в прошлый раз с Хомяком. Сделал нехитрый заказ на те деньги, что каким-то чудом оказались в странной олимпийке. Я задумался. Прошлым вечером у меня поднялась температура, и очевидно, всё пережитое было бредом воспалённого сознания. Но я не помнил, как брал с собой из дома эту спортивную кофту. Я вообще не помнил, чтоб у меня такая была. И тут со мной заговорила продавщица.

— Вам, может, помочь? Попали под вчерашний дождь? – она пыталась сделать голос как можно более мягким, но слышался в нём страх за себя. Я действительно был похож на уставшего от жизни, агрессивного бомжа.

— Типа того… — промямлил в ответ я, уставившись в собственное отражение на витринах.

— Вы на этот раз какой-то хмурый, — задумчиво пролепетала собеседница.

— На этот раз?

— Ну, в прошлый раз Вы со своим товарищем так забавно переговаривались.

— С товарищем? – глаза мои загорелись. Девушка за прилавком помялась, покивала головой и ушла на кухню. А я стоял, как лопатой огретый.

Она помнила Глеба! Единственный человек, кроме меня, который его помнил! Значит, я не сумасшедший. И всё, что произошло – было! Ещё одним доказательством было то, что я стоял одетый в олимпийку, которую носил Глеб. Ту самую, в которой выходила его мать, чтобы встретить меня.

Глеб существовал! Глеб был! И я не сумасшедший! Просто чёртова деревня забрала его и скрылась без следа. Полезла расставлять капканы на других таких же искателей приключений как я. Ловить и ломать бездумно летящих на свет неизведанного путников. Я заплатил свою цену за любопытство. И перед тем, как потерять  сознание в затопленной могиле, меня вытянул Глеб в этой самой кофте. Каким-то образом он спас меня, приняв удар проклятия на себя… Спортивная кофта приятно грела болезненно бледное тело и душу. На глаза навернулись слёзы. Я опустился на ближайший стул и зарыдал.

Когда я вернулся в город, сразу же поехал к родителям. Мама, заплаканная и взъерошенная, бросилась меня обнимать и ругать. Оказывается, она всю ночь мне звонила. После брошенной мной фразы о поиске мёртвого друга, она места себе не находила. Я не стал ничего ей рассказывать. Я знаю, что мне не поверят. Я и сам не верил в то, что со мной произошло. И до сих пор верю смутно. Вдруг продавщица перепутала меня с кем-то другим? Вдруг олимпийка была всё же моей, а больное сознание исказило факты? Я не знаю. Известно мне лишь то, что не надо совать нос туда, куда не просят.

Я завязал со своим хобби. А ещё, моя мама стала на меня подозрительно смотреть. Возможно, она присматривается ко мне и ищет мимолётные признаки безумия. Пока она их не нашла, я хочу поделиться своей историей. И как мне дальше жить с чувством вины? С чувством потери того мира, в котором жил? С осознанием, что существуют такие места, которые способны творить что угодно с душами простых смертных?

Я не знаю. И пока меня не упекли в психушку, я хочу поделиться своей историей и предостеречь вас. Если тоже наткнётесь на статью про заброшенную деревню, вдали от средней полосы России, в глубине северных лесов – не читайте её!

«Мой текст»
Первое задание на писательский марафон.

Буква, буква, буква, пробел, буква, буква, тире, восклицательный знак. Герой моего рассказа кричит. Гр-р-р-имасса ужаса, нелепая, от того до невозможности натуральная, застыла на лице. Г-р-р-р-ом щёлкает по небу, шумно и ярко. Р-р-р-уки Героя сжались в кулаки до побеления в костяшках. Стр-р-р-ашно ему. И не зря. Ведь кто-то или что-то идёт отведать его кр-р-р-ови.

Как много «рычащих» букв, не находите? И не зря. Весь жанр ужасов — он такой. Кошмары всегда где-то рядом: шушукаются позади, рычат под кроватью, скребутся на сердце. Кому, как не мне, знать это.

Парцелляция, аллитерация, градация. Мои верные подруги. Проходите, располагайтесь на моём диване, заваленном в спешке вещами. Наливайте стакан алой жидкости. Сегодня наша ночь!

Главное — не увидеть среди горки из одежды и рабочей сумки — очертания злой морды, лап и когтей.

Что вообще такое текст? В переводе с латинского языка — это ткань, сплетение. И не могу не согласиться с этим. Ведь текст ужасов для меня — это покрывало, которое невесомой вуалью накрывает тебя с головой. Сначала легонько парит в воздухе над макушкой, будто заигрывая, давая принюхаться, привыкнуть. Потом нежно целует тебя в лоб, а потом напитывается твоим страхом и потом. И вот ты уже не способен его отодрать, поднять себя. И оно давит. Давит к полу в стремление сплестись с тобой, стать одним целым.

А вот с определением из википедии я не согласна. Интернет-ресурс гласит, что текст — зафиксированная на каком-либо материальном носителе человеческая мысль. И всё бы было складно в этом предложении, если б не последние слова. «Человеческая мысль». Почему, человеческая? Потому что только люди, по вашему, умеют писать и излагать свои мысли? Хах. А если внутри писателя живёт иная сущность?

Вы знаете, главным героем этого рассказа должен был стать текст. Мой текст. Но во мне возникли сомнения. Вдруг он окончательно меня поглотит, если я дам ему такую свободу? Что будет, если помимо букв и предложений, он станет чем-то, имеющим личность? Что-то, что лишено субъективности, абсолютный страх. «Недоступный человеческому восприятию исток всей жизни, некая досубъектная непознаваемая сила». Я бы не смогла. Я боюсь его. Я его не понимаю и создаю одновременно.

Мои руки дрожат. Начинаю писать. Слово за словом на экране расползаются тонкими послушными змейками строчки. Да только знаю я, что вся эта прилежность — игра, подвох, не более. Я погружаюсь в себя. Пытаюсь «помыслить немыслимое так, чтобы не запятнать его мыслью». Тревога просыпается в измученном сердце. Озноб растёт правомерно, параллельно росту количества знаков в файле. Я даже сначала задаюсь вопросами: не слишком сложно, вычурно? Вроде, не дурно. Даже нравится. А может, что-то не так?

Но потом — вспышка, искра. Буря, безумие. Транс, исповедь. Раздирание, истина. Я раскрываю свою душу, и потоки моей крови окропляют вордовский лист. Я уже не думаю. Я уже не способна думать. Будто соединяясь с космосом — бесконечно большое, или наоборот, с самой своей сутью — бесконечно малое, я пишу. Текст обретает силу. Слова, написанные мной только-только, свежие, как горячий хлеб, застревают мягким мякишем в моей глотке. Почему-то я верю в то, что пишу сама. Почему-то мои фантазии обретают плоть. И где-то на краю сознания, поглощённого потоком, я вылавливаю образы. Парцелляция аплодирует. Аллитерация наливает новый бокал. Градация разрослась по комнате, заполнив собой весь воздух. А вещи на диване — больше не вещи. Это очертания кошмаров. Дикие глаза. Страшно смотреть, страшно повернуть голову.

Треск. Когда скучающая кухня издаёт свои привычные звуки: что-то падает, разбивается, скрипит и воет — я вздрагиваю. Руки застывают. Пугаюсь. Замираю не на долго для осознания: нет там никого, просто старушка-кухня шалит. Нет там ни теней, ни монстров. Они живут лишь в твоём тексте. Да, именно так. А с дивана смотрит и ухмыляется чёрное нечто. Я почти ощущаю кожей его призрение, его насмешки. И я почти уверена, что из под кровати сейчас вылезет чернючая лапа. Кожа в месте захвата опасливо покрывается мурашками. Я абсолютно точно чувствую его когти. Мозг удачно обманывает сам себя.

Текст на страницах клубиться, как непроглядываемый туман, заполняет все щели комнаты и сознания. Он живой. Теперь живой. Кто он есть?

«Твоё имя? Как твоё имя?»

Какая история коротенькая история бы у тебя, текст?
Хах, как она может быть коротенькой, если ты, сколько себя помню, со мной? Твоя жизнь никогда не ограничивалась лишь моими пальцами. Ты — это нечто большее, чем просто буквы, запятые и абзацы. Ты — это ощущение. Порой мимолётное, когда боишься, что родители действительно отдадут тебя цыганам на мыло. А порой стойкое и отравляющее, когда боишься, что на данной конкретной точке пессимизма и депрессии может протечь вся твоя жизнь. Ладно, с твоей историей мне не разобраться.

А если б моей текст был материален, он бы стал для вас самым близким человеком. Он всегда рядом, всегда тебя понимает. Он убивает словом, заставляет мучатся и блевать от боли и обиды. За что он так? Я ведь ему верю. Он бы пробирался к вам ночью в спальню, и подолгу сверлил надменным взглядом, нашёптывал откровенные детали вашего бытия. Чёрный человек. Страшное и неопознанное. Вы бы пытались уснуть. Делали вид, что спите. Потому что признаться ему и самому себе в бессонице и мыслях — страшно. А на утро, когда солнце пробилось бы сквозь плотные занавески, вы бы увидели надпись во всю стену: «я знаю, что ты не спишь».

Жилось бы ему легко — он был бы вездесущ и афимерен одновременно. Он прекрасно бы понимал, что является всего лишь эмоциями. Словами. Но слова могут ранить. Они обладают огромной силой. И это он тоже знает. У него не было бы точного образа, пола, возраста. Чëрный человек.

Ты просишь его остановится. А он молчит. Или хохочет. Игнорирует. Он лишëн личности, и в тоже время содержит в себе всë человеческое. Ведь нет ничего страшнее человеческого. Он плут, он хитëр и кровожаден, но в тоже время только он благодушно покажет всë, как есть, в чистом виде, без прикрас. Поднесëт увеличительную лупу к твоим намеренно слепым глазам, и вот, пожалуйста — смотри, любуйся на прорехи человечества.

«Как твоё имя? Что ты говоришь?»

Зачем же я тогда пишу? Зачем даю жизнь ему, такому нехорошему? Некоторые философы считают, что люди окунаются в ужас для преодоления рутины повседневного неподлинного существования. Обрести эпически достойный смысл бытия. Это то, что отвращает человека от себя, как тела, и заставляет ткнуться носом в свою черноту, как души. Отвернуться от человеческого, обратиться к сверхъестественному.

Мои глаза мечуться по тексту. Пальцы бешенно барабанят по клавишам ноутбука, как барабанит текущий кран в ванной, отбивая похоронный марш. Я слышу клокот своего сердце, капли воды и хихиканье с дивана. Но больше не останавливаюсь. Что я пишу? Это мечты изливаются в предложениях? Это надежды? Рефлексия? Или что-то незапятнанное, нечеловеческое, первобытное? Животное. Моë естество. Такое же, как и ваше. Я отдаюсь тексту полностью, впадаю в транс. Каждая буква и неправильно поставленная запятая — всë о любви и ненависти. О жизни и смерти. Я ускоряюсь. Меня окутывает благоговение, как морской бриз пеленает берег.

«Как твоë…? »

Кожа покрывается испариной. В глазах — жажда. Я хочу его написать. Я хочу.

И меня охватывает страсть. Я люблю его, готова оголтело прижаться к нему со всей своей прытью. Вцепиться зубами в губы, изогнутые мерзкой ухмылкой. Впиться когтями, пока по призрачной коже не потечёт чëрная скверна. Говорить с ним в любой плоскости, в любом мире. Стать его частью. Слиться.

Пускай меня накроет это невесомое одеяло. И давит, давит, давит.
Как ты прекрасен. На столько, что я ненавижу тебя.
Он снова заставляет меня дрожать то ли от страха, то ли от желания и азарта. И я не выдерживаю. Бросаю. Бью его. Кусаю. Деру в клочья. Уничтожаю. И запихиваю в своей нутро, давясь слюной. Ненавижу и люблю.

Мне кажется, мои демоны рано или поздно поглотят меня, если не дать им текстовую форму. Пока я справляюсь с ними на страницах, они не могут заключить меня в этом покрывале. Я не в мешке. Я в себе, в сознании. Но даже после жестокой расправы и экстаза, я слышу его голос где-то в желудке. Кажется.

Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.
Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный

И пусть я в ярости. Пусть я взбешена. Пусть я рву его в клочья, деру. Бью в переносицу. Борюсь за свою душу и её чистоту.
Но когда умирает месяц за окном и рассвет начинает синеть, приходит осознание. Из крана противно капает вода. Руки мои в крови, а зеркало в ванне, аккурат напротив моего лица, разбито.

«Как твоё имя? Как моё имя.»

Одним днем мы с друзьями решили съездить в поход, собрали вещи и поехали. Взяли палатки, спальные мешки, спички, маршмелоу и сосиски, чтобы пожарить на костре. Нас было пятеро и мы спокойно влезли в машину, вела машину я, так как только у меня были права.

Друзей звали Вика, Эля, Саша, Макс и Я. В дороге было весело мы слушали музыку, а те кто сидели сзади играли в карты. Когда мы приехали еще было светло мы начали ставить палатки и собирать ветки для костра. Когда мы все приготовили пошли купаться в озеро, играли с мячом и слушали музыку. Начало темнеть и мы пошли разжигать костер. Мы жарили сосиски и маршмелоу, и как все начали раскатывать страшилки. Все рассказали довольно жуткие истории, но наступила моя очередь рассказывать историю. И я начала:

— «Одним вечером компания друзей решила тоже съездить в поход, в этот лес. Уже ночью они как и мы сидели у костра и ели вкусняшки, но один решил прогуляться под звездами. Он ушел на час, на два и так и не вернулся. Те ребята решили пойти поискать его, но нашли его уже мертвым, на нем были глубокие порезы а один прямо в сердце. Ребята замерли от страха по спине пробежал холодок, они услышали тихий звук напоминающий кряхтение, потом звук шагов, а далее увидели черный силуэт. Вдруг тот мальчик которого нашли резко взял за ногу одну из девочек и тихо еле слышно сказал «бегите». Девочка закричала на весь лес от испуга, а потом упала на землю уже без половы. Те кто были еще живы увидели что у тот силуэт держал за волосы голову и из нее текла кровь, оставшиеся рванули к машине. Подбежав начали дергать ручки машины, но они были заперты. Один сломал стекло и попытался залезть в машину, но резко заорал, а потом гробовая тишина и только звук идущих к ним шагов. После той ночи никто не вернулся домой и что случилось с теми двумя девочками которые выжили никто не знает.»»

— «Прикольная история только жаль выдумка.» — сказал с ухмылкой Саша.

— «Ага» — подтвердила Эля.

— « Бла бла бла, говорят что тот силуэт и те две девочки еще ходят по лесу. Силуэт чтобы найти новую жертву, а девочки чтобы найти выход.»
сказала Я.

— «Хватит спорить» — одновременно сказали Вика и Макс.

— «Надо тушить костер и ложиться спать» — продолжила Вика.

Мы кивнули и начали тушить костер и расходиться по палаткам, мы с девочками в одной, а мальчики во второй. Когда мы спали мы проснулись от того что нас разбудил Макс. Было еще темно и мы спросили:

— «Что случилось?!»

— «Я проснулся потому что захотел отлить, но проснувшись Саши не было рядом …» — не успел договорить Макс

— «Может тоже ушел в туалет чего нас то будить» — сказала Вика.

— «Да погоди ты дай договорю» — сказал Макс.

— «Я пришел его не было, потом я ждал его минут сорок, а потом решил вот вас разбудить» — встревоженно договорил Макс.

— «Так хватит ваших шуток»

— *показывает на меня и говорит* «Не смешно после ее истории» — сердито сказала Вика.

— «Слушай посмотри на него, это не выглядит как шутка» — сказала Эля.

— «Да ты права» — сказала Вика.

— «Тогда что вы сидите, вставайте и пошлите искать Сашу!» — сказала Я.

— «Да хорошо, давайте разделимся так будет быстрее» — сказал Макс.

— «Так в машине есть рации пусть если кто-то найдет Сашу скажет» — сказала Вика.

— «Да, но надо чтобы кто-то остался вдруг он вернётся» — неуверенно сказала Эля.

— «Да тогда ты и останься, а мы пойдём искать. Вот тебе рация если что говори.» — быстро сказала Я.

— « Хорошо.» — сказала Эля

Мы ушли в лес каждый в свою сторону уже примерно час проходит, но никто так ничего и не сказал по рации. Тут я вижу девочку примерно моего возраста, она была в легком летнем платье и с длинными потрепанными волосами. Она стояла спиной, но тот она поворачивает голову прямо на меня. Я застыла от испуга, я видела те светящиеся красные глаза и не могла пошевельнуться. Ее глаза были наполнены кровью. Та девочка начала очень медленно идти ко мне, я начала пятиться назад. Я споткнулась, а она продолжала идти на меня. Вдруг что-то промелькнуло и ту девочку отнесло в сторону и ее резал топором черный силуэт. Я аккуратно и тихо встала и побежала к палаткам. Включила рацию и говорила всем бежать к машине и палаткам. Прибежав я увидела Сашу он был привязан к палке, а палка была окружена костром, Саша горел. Я подошла к палатке где должна была сидеть Эля, но у нее было перерезано горло, отрезан язык и выкалены глаза.

Вика с Максом только прибежали и чуть ли не упали от шока.

— «Что это за черт» — вскрикнул Макс.

— «Тише ты идиот» — тихо сказала Я.

— «Садитесь в машину мы уезжаем из этого леса» — сказала Я.

— «Но …» — не успела договорить Вика

— «Какие твою мать„но”ДУРА садись в машину или жить надоело» — чуть ли не крикнула Я.

Мы стали пробовать открыть машину, но конечно ничего не получилось. „Черт!” — подумала Я.

Со стороны откуда я прибежала мы услышали что упало дерево его кто-то срубил.

— «Твоюж, это он.» — сказала Я.

— «Кто он?» — спросил Макс.

— «Бежим!» — *рванула я в сторону озера*

— «Куда?» — спросила Вика и побежала за мной.

— « Стойте же!» — побежав за нами сказал Макс.

Добежав до озера мы чуть ли не задыхались и валились на землю.

— « Что за херня?!?!» — оба спросили Макс с Элей.

— « Это тот силуэт.» — тревожно сказала Я.

— « Что за бред.» — сказала Эля.

— « Ты слепая, или да!» — грубо сказала Я.

*тихий не знакомый голос из озера*

— « Сюда, тебе сюда здесь твой дом.»

— « Закройте уши!» — резко сказал Макс.

Я закрыла уши, а Эля только у виска покрутила. Потом ее глаза побелели и начали наливаться кровью как у той девочки в лесу. Эля медленно начала заходить в озеро. Мы пробывали ее остановить, но мы не могли ее сдвинуть. Когда она зашла с головой мы увидели только пузыри, а через считанные секунды и пузыри пропали. Мы с Максом поняли что ее уже нет в живых и решили пойти подальше от этого озера. Мы шли не зная куда ведь к машине тоже нельзя идти. Было тихо, но вдруг упало дерево и упало где- то рядом с нами. От испуга мы побежали в разные стороны. Я посмотрела назад и там был тот черный силуэт с топором, он бежал осени быстро, но тут я упала. И проснулась в больнице и мне рассказали что меня спасли мои электронные часы. Что когда я упала и потеряла сознание они вызвали скорую и выслали мою геолокацию. А нашли меня по звуку который издавали часы. Я рассказала свою историю и полиция отправилась в тот лес. Части от трупов Саши и Вики нашли но тела Макса и Эли не нашли. Но мне кажется что Макс и Эля стали как те девочки которые ищут выход. Но все же может быть Макс жив?

А как думаешь ты Макс жив или нет?

Конец и спокойной ночи 🙂

Чарлайн — новогодняя одержимая страшная кукла. У неё коричневые тонкие волосы и белые пряди. Непропорционально большой лоб. Безумное личико, на котором выделяются неправдоподобно большие чёрные глаза. Она так широко раскрыла свои глаза, которые смотрят прямо в душу.

Это история началась в Китае. В одном небольшом городке Куклу Чарлайн выставили на новогодний аукцион. Кукла выделялась своей утонченностью и густыми длинными волосы. Один мастер, проходящий через этот аукцион, оценил тонкость и раритет куклы и купил её в тот-же день и поставил в свой антикварный ларёк в самое видное место. В тот-же день одна молодая пара искала подарок своей дочери, и они наткнулись на данный ларёк. Им запала внешность куклы, и они решились её купить. В итоге куклу подарили дочке. Та стала с ней разговаривать и дружить.

Девочка начала себя странно вести: ходить ночью по дому с ножом или сидеть без движения. А кукла то пропадала, то появлялась. То она оказывалась на чердаке, то на кухне. Родители были в отчаяние, и мама решила сжечь эту куклу. Но как только она коснулась куклу Чарлайн, её хватил инсульт. А ночью вся семья девочки умерла, а девочка бесследно исчезла. Возможно, и по сей день кукла стоит в другом ларьке и ожидает, когда её снова кто-то купит. А если кто-то покупает, то она начинает с ним разговаривать и задавать странные вопросы по типу: «тебе нравятся мои волосы? «, «тебе нравятся мои глаза? «, «ты не хочешь меня сжечь? «. В случае если кукла не понравятся ответы, то она убьёт нового владельца.

6 часов после инцидента, головная боль, тряска тела.

2 дня после инцидента, ухудшение слуха и зрения

8 дней после инцидента, бессонница, боль внутри на протяжении последних 4 дней.

12 дней после инцидента,зрачки блеклые , тело поддается непонятным рефлексам,

1 месяц после инцидента, я.. чувствую… запах.. крови…

1,5 месяца после инцидента мое тело щаставляет есть меня сырые мясо и рыбу даже конда я сыт иначе я испытыаю боль

2 месяца после инцидента, сомнений нет, мое тело предало меня мои десна кровоточатя зубы, разрывают собственную плоть,

3 месяца после инцидента я съел нашу кошку…я не знаю как это вышло, я будто спал, мои ногти начали расти невероятно быстро

3 месяца и 15 дней после инцидента, я заканчиваю свою жизнь, я больше так не могу…

3 месяца и 17 дней, после инцидента я был без сознания 2 дня, мое тело восстановилось после падения с 10 метровой высоты, я НЕ человек.

5 месяцев после инцидента я хожу в покрывающей тело одежде, Я ЧУВСТВУЮ ЗВУКИ, я чую сырое мясо за огромное расстояние, но мои слух и зрение притупились до невозможности, при этом в голове я четуо вижу картину окружающего в том числе звуки, и сопоставляю эту картину с запахами, а мои руки и ногти принимают страную форму

5,5 месяца после инцидента не знаю чего я хочу больше есть или убивать

6 месяцев после инцидента, ночью я загрыз человека, только когда я бежал понял как вытянулись мои ноги и согнулась спина

6 месяцев и 2 дня я вынужден покинуть дом, меня считают пропавшим, я живу в лесу

6 месяцев и 8 дней после инцидента я хочу есть…

7 месяцев после инцидента кто я?

7,5 месяцев после инцидента раньше я впадал в состояние животного, теперь я впадаю в состояния разумности и промежутки между ними все больше, я ем лесную тварь…

8 месяцев после инцидента звери не имеют «нужного» вкуса

9 месяцев после инцидента мои зубы уже не зубы, а руки не руки, я съел человека зашедшего в лес, я почувствовал невероятное удовлетворение…

11 месяцев после инцидента первый раз за 2 месяца я пришел в себя возможно это последний раз, я слепой и глухой, но знаю когда день, а когда, ночь, и отилично «вижу» окружающую обстановку, обоняние чудовищное, мое тело… я не вижу его но…

3 года после инцидента еда..

Для того, чтобы мой рассказ хоть как-нибудь возымел смысл, напишу сперва, что меня зовут Матвей Фролов. Я, неизвестным для самого себя образом, как-то умудрился попасть на какое-то шоу или что-то типо того. Здесь так много комнат, что я уже запутался. Везде, куда не посмотри, стены с желтыми старыми тусклыми обоями, под ногами серый влажный ковер, от которого разит чем-то отвратным, да на потолке гудящие лампы, которые обычно ставят в офисах.

Судя по всему, в этом месте никого нет: тишина гробовая, нарушаемая лишь звуками ранее описанных мной ламп.

Я пытался кричать и, хотя бы кого-нибудь найти, но мои поиски не увенчались успехом.

Также проблемой этого места является то, что я не могу ориентироваться во времени, окон в стенах я не нашел, а часы как на зло остались лежать на тумбочке у меня дома.

Бродя по этому месту достаточно долго, я так и не смог ничего найти. Комнаты не заканчиваются. Каждый раз заходя за поворот, я вижу все больше и больше комнат, но надежда на то, что я выберусь отсюда, пока не покидает меня…

Впервые уткнулся в тупик. Ну хоть что-то новое среди этих бесконечных коридоров… Звук люминесцентных ламп, беспрестанно преследующих меня, где бы я ни был, понемногу начинает меня раздражать. Как бы мне хотелось поскорее найти выход, чтобы не слышать этот отвратительный шум!

В очередной раз, проходя по коридорам, я заметил узкий проход между комнатами. Пройдя через него, обнаружил ещё одно помещение по виду идентичное прошлому. Оно было значительно больше других. Хоть в нем, как и в остальных, не было никаких посторонних и предметов, я заметил, что обои в некоторых частях этой комнаты были содраны, а это значит, что тут когда-то кто-то был.

За долгое время пребывания здесь, на меня впервые накатила усталость. Почему-то начала кружиться голова и иногда стрелять в левом ухе. Наверное, все из-за этого запаха вонючего ковра, который уже изрядно осточертел мне.

Сейчас прилягу на пару минут, — думал я. — Надеюсь, усталость, когда проснусь — сойдёт на нет… Проснувшись через какое-то время, я испытал облегчение, ибо головокружение прошло. Однако на его место пришла головная боль вместе с резко вернувшейся усталостью… Вот бы сейчас перекусить хоть чем-нибудь съестным. Не могу вспомнить, когда ел в последний раз…

После сна я встал и обошел ровно пятьдесят три точь-в-точь схожих друг с другом комнаты, и головная боль с течением времени стихла. Хоть что-то радует! Выход, кстати, так и не нашел, прошу заметить. Тут словно какой-то бесконечный лабиринт, в котором я брожу, будто подопытная крыса…

Меня снова начинают одолевать нотки паники: кажется, что за мной кто-то наблюдает. Мне стало бы гораздо легче, если бы я нашел хоть какого-то человека: никогда еще так сильно я не хотел видеть людей…

Недавно как, собственно, и всегда я бродил по коридорам и сквозь гробовую тишину, услышал, то ли всхлипывания, то ли бульканье, исходящие, вроде как, в пятидесяти метрах от меня. Идти проверять, кто или что издает эти звуки, совершенно не хотелось, однако меня не покидала мысль, твердящая мне: «Но вдруг это человек?». Здравый смысл всё-таки хоть немного, но сдерживал меня, чтобы просто не побежать на самотёк от источника этого звука.

По мере моего приближения к исходящим всхлипываниям, я все больше боялся и страшился того, что в этом месте мне никто не будет рад. Также моя голова приводила всякие домыслы о том, что это вообще не человек, а, быть может, призрак или чего похуже. Возможно, я себя так загонял, однако даже когда я был дома, в институте или где бы то ни было еще, мне не доводилось слышать подобных звуков.

Почти приблизившись к источнику всхлипываний, я не успел опомниться, как из-за поворота выпрыгнула черная сущность с большими длинными щупальцами, как у осьминога, и уже собиралась схватить меня. Однако я, успев среагировать, развернулся на сто восемьдесят градусов и, чуть ли не сверкая пятками, побежал куда глаза глядят. В этот момент я даже не думал: весь страх и усталость исчезли, а основную работу взял на себя нахлынувших в тот момент адреналин, заставляя бежать ещё быстрее.

Существо же, гнавшееся вслед за мной, напоминало гуманоида, было почти что под два метра в высоту, глазные яблоки были выпучены, а зрачки сужены настолько, что были практически не видны не вооруженным глазом. Также, как я и говорил, существо было полностью чёрное. Я бы назвал его гуманоидом, который лишь косвенно напоминал человека…

Не помню вообще сколько я бежал, но, когда мои лёгкие уже отказывались работать, я наконец остановился и, жадно вдыхая воздух, прислушался. Всхлипывающие звуки пропали, и снова  наступила гробовая тишина.

К моему неведомому счастью, в этом месте можно найти все что угодно и, похоже, удача сыграла мне в хорошую сторону. Уж не думал, что опять начну писать. С того момента как у меня закончилась шариковая ручка, так сильно все изменилось, что даже не знаю, о чем вам рассказать. Пожалуй, мое повествование начнется именно с того, как я прекратил свои бессмысленные скитания по бесконечному лабиринту с желтыми обоями и попал в место, где хотя бы могу полноценно существовать.

Отчёт времени начинается тогда, когда мной полностью овладела безысходность. Тогда, я был попросту ходячим зомби, который не знает куда, зачем и почему идёт, а также для чего вообще существует.

Переломный момент в моей истории настал, когда я в очередной раз, пытаясь сохранить свою никудышную жизнь, убегал от черного существа с щупальцами, который должен быть вам, надеюсь, уже известен.

Точно не могу сказать о чем я тогда думал, со всех ног убегая в никуда, но могу предположить, что мне хотелось лишь две вещи: отдохнуть и хотя бы чем-нибудь перекусить.

Увы, но наша с ним беготня вскоре подходила к завершению, ибо мои силы были практически на исходе. Благо я успел заметить и сразу же укрыться от монстра в узком проходе, который показался за одним из многочисленных поворотов. Тот пробежал мимо, даже не обратив на меня никакого внимания. Ну что за бестолочь!

Проходя по узкому проходу, я даже не был готов, что через пару шагов меня будет ожидать глубокая дыра в полу, поэтому в следующее же мгновение, я неимоверно быстро полетел вниз. Всё это произошло со мной буквально за пять с небольшим секунд, но вопреки всему этому, я смог очутиться в новом месте, ранее мной неизведанным.

Очнувшись, я приподнялся, чтобы осмотреться. После падения сильно разболелась голова. Похоже, сотрясение, но я не врач, чтоб ставить самому себе диагноз. Поэтому, проверив себя на наличие видимых повреждений, я с облегчением выдохнул, похвалив себя за то, что не упал на какую-нибудь железяку и приподнялся.

Далее я перевёл взгляд на окружение. Место, в которое я попал, было полностью противоположно тому, что было ТАМ наверху. Оно напоминало склад, если, конечно, таковым и являлось. На это указывало большое скопление коробок в одном из углов комнаты, трубы, тянущиеся из одной стены и пропадающие в другой, также в некоторых местах торчали провода, непонятно зачем; ну и остальные части интерьера, в виде лампочек лестниц и т. п.

Вдруг мой взор остановился на стеллаже, который был усеян разными вещицами и барахлом. Встав на ноги, я подошёл и внимательно осмотрел всё его содержимое. Особо не надеясь найти чего-нибудь полезного в этой куче приборов и проводов, я всё-таки смог отыскать какое-никакое оружие — довольно неплохого качества монтировку. Не имею ни малейшего понятия для чего она здесь нужна, ведь на стеллаже не было ни одного гвоздя, а коробки были скреплены саморезами, однако для самообороны лишним не будет.

Поднявшись по железной двухъярусной лестнице, находившейся рядом со стеллажом, я прошел через довольно толстую овальную дверь и оказался, судя по всему, в кабине управляющего. Здесь была отнюдь не новая аппаратура, подле которой стояло кожаное кресло на колесиках, сидя на котором, соответственно, и работал управляющий.

Подойдя к аппаратуре я не заметил каких-либо признаков того, что недавно здесь кто-то работал, так как все было покрыто уже не одним слоем пыли.

Странно, конечно, но только в этом месте было сухо в отличие от прошлой комнаты, в которой я очнулся.

Положив монтировку рядом с аппаратурой, я приземлился на кресло и, устало вздохнув, принялся осматривать мои новые апартаменты, в которых я, наверное, обоснуюсь на первое время. Опробовав на мягкость кресло, я ужаснулся тому, насколько оно было удобным. Ей богу, даже купил бы такой себе домой, чтоб на нем спать. По моему тело мгновенно пробежали мурашки, так как я впервые за долгое время пребывал в подобном блаженстве… Мне уже не хотелось никуда идти, да и сон потихоньку начинал одолевать меня. Я решил не противиться судьбе и заснул крепким сном, даже не подумав о том, что дверь в кабинета до сих пор была открыта.

После того как я немного отдохнул и поразмыслил над тем в каком положении сейчас расположен, решил обследовать другие комнаты: авось что-нибудь и смогу найти.

Выйдя из кабины, я спустился по лестнице, и прошёл левее к тому месту, где незадолго до этого приземлился. Предо мной показался длинный коридор с нескольким дверями. Пройдя вперёд я заметил, что почти все двери были пронумерованы и не абы как, а в хаотичном порядке. Подойдя к двери под номером 792, я попытался ее отворить, но к моему сожалению, она никак не поддавалась. Следующая же дверь была пронумерована лишь цифрой 6, но в этот раз она оказалась открыта. Внутри была сплошная темень. Хоть глаз выколи, все равно ничего не увидишь. Может быть, если мне подвернётся найти фонарик, то обязательно обследую это место. Закрыв за собой, я направился дальше. Следующая дверь была приоткрыта. Войдя во внутрь, я попал в почти такую же комнату, идентичную тому складу, в котором нашёл монтировку, только на этот раз она была несколько больше.

Было странно, что отнюдь не маленькая комната, была значительно пуста, так как в ней была только небольшая коробка, да несколько в ряд поставленных стеллажей, которые были также пусты.

Вскрыв коробку, внутри оказалось большое скопление проводов и паутин; негусто. Больше задерживаться здесь смысла не было, и я незамедлительно вышел.

Далее коридор уходил вправо и заканчивался большим в помещении с огромными железными воротами. Сами же ворота были закрыты на замок, поэтому открыть их не представлялось возможным… Хотя нет, ведь у меня же есть монтировка, — резко вспомнил я и, уже приблизившись к воротам, попытался отпереть замок. В принципе ничего сложного. Замок отлетел сразу же после первого рывка, разлетевшись на множество отдельный частей. И наконец мне предоставилась возможность увидеть, что же находится за ними.

Понадобилось некоторое время и порядком собственных усилий, дабы полностью открыть ворота, ибо они были несколько тяжелее чем я предполагал. В любом случае за ними находилась вплоть до верху проложенная кирпичная стена, не оставляющая никаких шансов на прохождение. Честно, я немного ошалел после увиденного, так как наивный мозг полагал, что с малым процентом вероятности за этими воротами может находиться выход из этого места, но увы мои мечты не подтвердились.

На самом деле я уже почти во всяком не примечательном проходе вижу выход из этого места, поэтому и не буду более зацикливаться на тех моментах, когда будут происходить подобные явления.

Ещё немного постояв перед «обманкой», я перевёл внимание на более интересную для меня находку: рядом со мной, плашмя, лежала железная бледно-зеленого цвета дверь. Странно, что я не запреметил её с самого начала. В дверном же проёме виднелась лишь непроглядная темнота, подобная той, которую я видел в шестой комнате. Можно было и не догадываться, что путь мне туда закрыт, поэтому я было прошёл к другой уже освещённой комнате, находящейся справа от меня, но вдруг из темноты дверного проема, который я описывал ранее, послышался будто голос, походящий на человеческий… то есть я бы не сказал что это был человек, ибо слова которые оттуда доносились, были всячески искажены.
Я покрепче сжал монтировку, сразу же обдумывая пути отступления. Решил, если это опять окажется какое-то чудище, схожее тому черному существу с щупальцами, и которое будет мне не по силам, то я пытаюсь бежать в свое обиталище. А если же окажется слабее меня, то пытаюсь напасть на него первым, дабы увеличить шансы на победу. Был ещё третий вариант, который я счёл маловероятным, ибо он был направлен на то, что существо может быть не враждебным, но, как я и говорил, шанс на такой случай был очень мал. Думать о том, что, возможно, это был человек — также промелькнула мысль, хотя она более походила на вышеупомянутый третий вариант, поэтому представить себе, что это говорит человек, я мог только в мечтах.

Из тёмного помещения послышались приближающиеся шаги. Я всё-таки струсил и, забежав в освещённое помещение, я следил за происходящим, аккуратно выглядывая из дверного проема.

Тем временем звуки шагов все не умолкали и неумолимо медленно приближались. Я просто не мог поверить в то, что вышло из тёмной комнаты, потому что в дверном проёме был человек…

Всем привет, меня зовут Дмитрий Ярушин я обычный парень как но после последних случаев что со мной произошли я в этом сомневаюсь.

Это был обычный выходной суббота как я помню мне звонит моя подруга Рита и говорит не довольным голосом: что за херь ты мне скинул? Я в недоумении говорю ты про что? Я нечего тебе не скидывал, в ответ: ты уверен? Да на все сто процентов, Рита говорит:ну зайди ко мне в чат и посмотри сам на что я быстро ответил хорошо.

Я захожу в чат с подругой и вижу фото где я иголку вогнал себе в плечо, я офигел других слов нет, я посмотрел на плечо там и вправду была точка от укола, но как я нечего не помню, конечно я на это не нашёл не кокого ответа и просто забил.

Я просыпаюсь в четыре утра снова от звонка Риты она громко в слезах говорит: ты зачем это сделал с тобой всё нормально или нет, я ответил: Рит что случилось я тебя не понимаю я спокойно спал а тут твой звонок ты решила подшутить так ? Её ответ не заставил долго ждать: я решила подшутить? Ты дурак ты мне скинул видео как ты себе вырвал ногти на руках и ногах, я смотрю на руки и ноги и меня начинает одолевать страх что на руках что на ногах реально небыло ногтей я сказал ей чтобы успокаивалась и то что это всё грим и я решил так подшутить она сказала только одно: знаешь иди нахуй.

Я так и не смог сомкнуть глаз с того времени я долго думал об этом что это может быть ну так и не нашёл не каких обьясней снова, я позвонил Рите и сказал чтобы она приехала: это очень срочно Рит я тебя о большом и не прошу она сказала что приедет.

Вот она заходит в квартиру я ей показал руки и ноги и всё объяснил описать её реакцию я не смогу.

Но мы придумали план надо поставить камеру когда я буду спать может это какой-то маньечела ко мне захаживает.

Всё ночь, я уснул проснулся я от того что не могу пошевелить пальцами поднимаю одеяло а там тарелка со льдом моя перебентованая рука без пальцев, пальцы срублены под самый корень я позвонил Рите и сказал:Срочно приезжай.

Через двадцать минут она была тут как тут, я ей всё рассказал и показал она упала в панику и начала плакать, я смог её успокоить только лишь литром крепкого напитка мы напились и решили глянуть съёмку за ночь, я досих пор понять не могу как это произошло то что показала плёнка: на видео я встал в 3 часа ночи взял бинт, нож, разделочную доску , и бутылку водяры

На видео я спокойно положил руку на доску взял большой нож для разделки мяса и резкими движениями начал сносить свои пальцы залил руку водкой и тут запись обрывается.

Сказать что мы были в шоке это нечего не сказать но я всеровно нечего не помню, мы всё выпили опьянели и Рита предложила понаблюдать за мной всю ночь чтобы я опять с собой нечего не сделал я согласился.

Но конечно через 2 часа она уже спала, в два часа ночи Рита проснулась от громких звуков на кухне меня на кровати небыло она решила проверить и увидела картину я с топором в руках и ремнём во рту собираюсь отрубить себе руку она хотела подбежать и остановить меня но было поздно я резким сильным ударом отрубил себе руку по плечо она толкнула меня в шкаф я проснулся и почувствовал дикую боль, фонтан крови и испуганная до смерти Рита…

Она вызвала врачей всё объяснила и мне предложили обследование у психиатра я без колебаний согласился, меня изучали неделю и всё что сказали что это лунатизм со смесью мазохизма долго я там не пробыл, на выписку пришла Рита я ей всё рассказал извинился и сказал что лучше ей со мной не обшятся на что она ответила: Дим ты дуралей после всего что случилось ты обязан на мне женится что собственно и произошло мы с Ритой в браке уже 10 лет у нас двое детей.

Я досих пор думаю что бы было если бы не она в ту ночь…

Глава 1. Не может быть?

Волосы ползли по дороге, завиваясь в кудри, снова распрямляясь, преодолевая километр за километром, пытаясь обвиться вокруг какого-либо живого существа. Вот впереди замелькали жилые строения, а значит, найдётся и еда. Подползая к ближайшему дому и прячась за выступом крыльца, терпеливо и неотступно поджидать ничего не подозревающую жертву. Один лишь точный бросок — и тысячи мельчайших нитей впиваются в незащищённое тело, вгрызаются миллионами капилляров в плоть. Иссохшее, опустошённое, лишённое крови тело падает на порог. Всё дальше и дальше гонит ненасытный голод эти извивающиеся пряди прекрасных волос, отливающих медью в лучах солнца. Гибкие плети захватывают, оплетают, прокалывают кожу, впиваясь жадно и неумолимо. Незаметно подползая, лишают возможности сделать хоть шаг.

«Горячая кровь трансформируется в аналог эликсира жизни, придавая этим созданиям жалкое подобие извращённого разума. Впитывая живительную влагу, наполняясь силой, увеличивается и продолжительность такой формы существования. Без каждодневной подпитки утрачивается способность к синтезу необходимых веществ. Бурая полуразложившаяся масса, в которую превращается паразитирующий организм, распространяет смрадный запах, более всего похожий на гниение водорослей в застоявшейся воде. Сплетаясь в золотистую массу, увеличиваясь в размерах, нападают на любой теплокровный движущийся объект. В центре клубка извивающихся прядей вспыхивают искорки пробуждающейся сущности. С этого и начинается уверенное, неотвратимое наступление. Примитивный поначалу разум, не воспринимающий ничего, кроме голода, приобретает более сложную структуру. Количество жертв прямо пропорционально развитию этого организма. И чем выше интеллект пищи, тем качественнее, изощрённее становится мозговая активность. В своём полном развитии волосистая масса может достигать в длину до 5, а особо крупные экземпляры — до 7 метров. Чем крупнее она становилась, тем труднее было остановить это движущееся мыслящее и опасное существо, не подвластное внешним факторам, постоянно заряженное на поиск ничего не подозревающей добычи».

Вырванный из блокнота листок, заляпанный в некоторых местах чем-то, похожим на засохшую кровь, валялся на улице, гонимый ветром, и не было никого, кто бы заинтересовался никому не нужной бумажкой, обычным мусором, которого много на улицах любого города на каждом континенте. Страшное предупреждение, даже попав в руки, не вызвало бы ничего, кроме презрительной улыбки и вердикта: «Какой бред!»

Несколько лет спустя…

«Неизвестный маньяк терроризирует жителей столицы. Жертв находят обескровленными с многочисленными проколами по всему телу. Преступник не оставляет следов. Нападению может подвергнуться абсолютно любой житель. Обо всех подобных случаях немедленно сообщить в ближайшее отделение. Соблюдайте крайнюю осторожность, избегайте тёмных переулков и тому подобных опасных мест».

Объявления были расклеены по всему городу, звучали предупреждения по телевизору, в прессе. Со временем количество жертв стало увеличиваться. Поначалу в нападениях не прослеживалось никакой системы. Постепенно расширялся охват территории, жертвами всё чаще становились люди с более высоким уровнем умственного развития. Тварь выбирала уже не только количество, но и качество потребляемой пищи. Но эту закономерность заметили не сразу. Версия о маньяке держалась достаточно долгое время и, возможно, так бы и осталась, если бы под ногтями очередного убитого не были обнаружены несколько волосков. Результаты исследования ошеломляли, скорость распространения ужасала. На поимку были брошены лучшие, но коэффициент развития организма достиг уже такого уровня, что вначале поиски не приносили результатов. С трудом удалось выяснить сам принцип поглощения и переработки пищи, при котором достигается интеллектуальный рост.

Да, оно обладало разумом, чуждым, непонятным и оттого вдвойне опасным. Механизм уничтожения неизвестен, меры защиты не дают результатов. Паника достигла своего пика, угроза расползалась и ширилась. При таких темпах она грозила выйти за пределы столицы и захватить всё новые участки для размножения. Ибо их становилось всё больше. Достоверно установили, что, достигнув предельного уровня, часть целого отделялась и становилась самостоятельной единицей. И таких отростков с каждым днём прибывало, будто они росли в геометрической прогрессии, не давая даже малейшего шанса на уничтожение. Попытки заманить в ловушку частенько заканчивались смертельным исходом, а тем, кто выжил — неизгладимым впечатлением. В очередной раз была послана специальная группа по ликвидации опасных объектов, созданная в спешном порядке, испробованы различные способы поражения, но ни один из них не дал видимых результатов. Казалось, это совершенно нечувствительное к внешнему воздействию существо абсолютно не боялось всем известных методов, наоборот, с каждым разом прибавлялась его сила и мощь.

Следующие тревожные сигналы стали поступать из ближайших населённых пунктов, обрастая невероятными слухами. Якобы появилась банда, практикующая ритуалы вуду, которые требуют кровавых жертв. Ещё одна версия заключалась в проведении особо опасного эксперимента, но проводимый опыт вышел из-под контроля. О настоящем положении вещей власти не спешили сообщать, опасаясь панической истерики населения и его бегства. Но с ростом числа убитых пришлось обнародовать истинное положение вещей.

Как и ожидалось, началось повальное безумие перепуганных, впавших в неконтролируемую агрессию людей. Начало было положено. Мародёры, не скрываясь, грабили не только по улицам, но и забирались в дома, пользуясь тем, что у полиции не хватало ресурсов для отпора с двух сторон. Активизировались проповедники всех мастей, нагнетая обстановку предсказаниями о грядущем конце света, включая в свои пророчества не только Откровения Иоанна Богослова, но также экологическую катастрофу, инопланетный разум, роботов-убийц и перерождённых животных-оборотней. Нарастающий страх грозил перейти в вооружённые столкновения, стычки с полицией стали обыденностью, стихийные конфликты возникали в разных частях города, часто заканчиваясь потерями с той и другой стороны. То же самое творилось и в других городах, распространяясь подобно заразе. Массовый психоз набирал силу, стягивались войска, объявлялась чрезвычайная ситуация, но особых успехов добиться не удалось. Скорость перемещения существа опережала самые современные разработки в этом направлении, и оно продолжало делиться, разрастаясь и покрывая своими клонами всё большую территорию. Так бы, наверное, и продолжалось по сей день, пока вся масса не выплеснулась за границы государства, оставляя после себя обескровленные и опустошённые города, если бы не одна случайность.

Глава 2. Неожиданная находка

Преследуя очередную «еду», ибо для порождения все теплокровные причислялись к топливу, хотя сами жертвы об этом и не подозревали, пытаясь спастись в самых неожиданных местах, и в этот раз таким местом стал открытый канализационный люк. Панический спуск, как ни странно, прошёл благополучно. Потянувшиеся следом пряди вдруг отпрянули и стали втягиваться обратно, двигаясь с немыслимой быстротой. Через несколько мгновений их уже не было. Но, уходя, они захлопнули за собой крышку люка! Крики впавшей в отчаяние девушки заглушались шумом проезжающих машин, сигналов тревоги и всеобщим хаосом испуганных людей. Оставался один путь — вниз.

Ступеньки, еле выступающие под слоем земли, внезапно круто ушли из-под ног — и девушка, не удержав равновесия, упала в чёрное склизкое нечто, источающее непереносимое зловоние. Содрогаясь, она попыталась быстро подняться, но поскользнулась и, пытаясь сохранить устойчивость, ухватилась за сук дерева, как ей сначала показалось, хотя откуда ему тут взяться? Послышался скрежет, посыпалась земля и открылся узкий туннель, слабо мерцавший в глубине голубоватым сиянием.

Не видя другого пути, Алиса побрела в этом направлении. Идти было неожиданно легко. От стен отражался свет неясного происхождения. «Может, это гнилушки? Но их что-то слишком много, — подумала она. — Надеюсь, здесь нет крыс». Но, к её удивлению и немалому облегчению, мерзких созданий, к которым относились, по её мнению, не только крысы, но и многие насекомые, а также змеи, здесь не наблюдалось. Коридор поражал какой-то необычной для этих мест чистотой. Не ощущался мерзостный запах, под ногами было сухо, даже дорога казалась более ухоженной, чем, например, во дворе того многоквартирного дома, где проживала сама Алиса. Время не ощущалось, застыло, исчезло. Можно идти бесконечно неизвестно куда, пока не превратишься в существо, бездумно бредущее всё дальше и дальше по уходящей в никуда тропе, оставшись навеки в этом подземелье прахом. Звук раздался неожиданно, он шёл сразу со всех сторон, вибрирующий, на одной ноте, отзываясь болью во всём теле. Идти стало трудно, кровь прилила к голове, дыхание прерывалось… и также неожиданно, как возник, звук резко исчез. Отдышавшись и немного придя в себя, девушка в изумлении оглядывалась вокруг. Она стояла в небольшом помещении, а перед ней возвышался алтарь, на котором на ветхом покрывале, ещё сохранившем остатки позолоты, находилась древняя Книга. Она была раскрыта, и от неё расходилось мощное алое сияние, наполнявшее всю комнату, погружая её в багровый полумрак. Неясные тени метались по стенам, отражались, сталкивались и снова разбегались по углам. Несмело подойдя ближе, Алиса протянула руку и коснулась кожаного чёрного переплёта, покрытого кое-где пятнами неизвестного происхождения. Заглавие было вытеснено золотыми символами, напоминавшими одновременно руны и китайские иероглифы. Страницы оказались гладкими и белыми, испещрены теми же непонятными буквами. Не зная, что делать с неожиданной находкой и как отсюда выбираться, она решила всё-таки взять её с собой и показать своему отцу, большому знатоку и любителю древностей. Но, стоило прикоснуться к тяжёлому тому (а весил он немало, уголки переплёта, застёжки были выполнены из какого-то серебристого мерцающего сплава), как сияние, исходившее из него и разливавшееся в помещении алыми всполохами, вдруг заискрилось и пропало. На алтаре лежала самая обычная на первый взгляд довольно увесистая книга. Даже надписи, казалось, поблекли и не выделялись на общем фоне. Раздумывая, как будет отсюда выбираться, девушка вдруг обнаружила себя стоящей… на улице под проливным дождём в нескольких десятках километров от того места, где она пыталась спрятаться от настигающего её монстра. Ошеломлённо покрутив головой по сторонам, расспросив поздних прохожих, наконец сориентировалась и поразилась тому, как далеко оказывается, простирался этот подземный путь. Но способ выхода на поверхность представлялся ещё более странным. Об этом ей и сообщил отец, когда, наконец, добравшись до своего дома, мокрая, грязная, с растрёпанными волосами и, как подозревала, окутанная облаком канализационных испарений, появилась на пороге с каким-то неопределённого вида томиком в руках.

Расспросы, обсуждения не стихали до ночи, но ясности не прибавили. Каким образом Алисе удалось выбраться на поверхность и почему книга, так ярко сиявшая в подземелье, теперь была просто тёмной, без всяких признаков чего-то необычайного — всё это оставалось загадкой. Внимательно осмотрев данный предмет, отец заявил, что, без сомнения, фолиант старинный, а язык, если эти символы можно принять за письменность, по его мнению, не похож на изученные древние языки. «Надо показать моим знакомым», — заключил он. Но быстрого результата не получилось. Долгое время специалисты разводили руками, не понимая, к какой группе древних наречий отнести надписи. Вызывало недоумение и то, почему книга перестала источать сияние, бывшее таким сильным в подземной комнате. Было решено направить экспертов в тот подземный туннель, из которого Алиса вышла таким странным образом. С трудом, но удалось точно установить место, где находился этот люк, потому что девушка в момент нападения находилась в паническом состоянии и не сразу смогла указать чёткое направление. Спустившись и проделав тот же путь, группа исследователей обнаружила, что коридор, которым так долго шла Алиса, заканчивается тупиком, да и само продвижение проходило не по чистой удобной колее, как им говорили, а по грязной, изрытой ямами и нечистотами тропке, да и сам путь оказался гораздо короче. Ничего не добившись, пришлось повернуть назад. Тем временем с самой Книгой стали происходить пугающие изменения. Надписи на обложке начинали тускнеть, символы-буквы выцветать, а листы, прежде бывшие гладкими и плотными, — стремительно превращаться в ветхий пергамент, готовый рассыпаться от легчайшего прикосновения. Процесс с каждым днём убыстрялся, и, возможно, скоро нельзя было бы различить ни слова, но вмешался случай. Изучая странный фолиант, разглядывая его со всех сторон, кто-то по неосторожности оцарапал руку об уголок застёжки, которые охватывали Книгу серебристым кольцом. Стоило капле крови упасть на металл (хотя и не было точно установлено, сплав это, металл или какой-то другой материал), как она тут же впиталась им и от него в разные стороны заструились красные лучи, проникая в страницы, которые обретали свой прежний вид и цвет. Вскоре вся Книга была охвачена этим сиянием, а на поверхности страниц появились знакомые буквы. Текст больше не нуждался в переводе. Но смысл его погрузил помещение, в котором находились собравшиеся, в звенящую тишину.

Глава 3. Говорящие страницы

«Мы, жители планетарной системы Альгерратус, хотим оставить это послание для будущих потомков, дабы они смогли избежать той злосчастной судьбы, которая постигла их предков, ибо велик риск повторения катастрофы, почти сокрушившей наш мир. В эти оставшиеся нам часы необходимо поведать о причине тех роковых событий, приведших к почти полному уничтожению нашей цивилизации. Чтобы ясно понимать всю безнадёжность создавшегося положения, придётся вернуться к начальным этапам исторических хроник и преданий.

Как вам должно быть известно, планета, на которой мы и, надеюсь, оставшиеся в живых, имели счастье и несчастье проживать, пронизана очень мощными силовыми линиями, позволяющими преобразовывать их и создавать и разрушать по своему желанию. Благодаря такой особенности мы развивались как цивилизация очень быстро и за короткое время достигли невиданных высот в совершенстве своего физического и ментального тела. Продолжительность жизни самого слабого из нас составляла тысячи лет, а наиболее могущественные — десятки тысяч лет. Мы не знали болезней и старости, оставаясь молодыми и сильными до самого Исхода, нам подвластны были любые искусства и ремёсла, а своими знаниями превосходили обитателей близлежащих планет, не так щедро одарённых силой. Но всеобщего благоденствия и благополучия не было на земле. раздираемой в клочья постоянными конфликтами, переходящими в затяжные войны. Cгубила и поставила народ на грань вымирания самая большая и жгучая страсть — желание несокрушимой власти. Гнев и зависть к более удачливым соперникам (а для большинства соперником мог оказаться даже ближайший родственник, не говоря о чужих, в которых видели извечных врагов), ярость побеждённых, торжество и мщение победителей разрывали и без того хрупкое равновесие. Самые могущественные и знатные кланы вели непримиримые бесконечные войны, длившиеся столетиями, не прерываясь даже ради оплакивания своих погибших. Жестокость и насилие царили повсеместно, сильные не щадили слабых, которые, в свою очередь, отыгрывались на тех, кто стоял в иерархии ещё ниже. Эта бессмысленная и кровавая река жертв продолжалась тысячелетиями, когда, понесшие невосполнимые потери потомки знатных родов были вынуждены склониться перед будущим повелителем, обладавшим могучим даром, а также беспримерным коварством и хитростью. Воспользовавшись разобщённостью и ужасающими потерями своих соперников, он заманил жалкие остатки некогда могущественной аристократии в хитроумную смертельную ловушку и, под угрозой неизбежного уничтожения, было сломлено сопротивление высокомерных лордов.

Так пришёл к власти один из самых могучих и злобных правителей Варгарус и с его правления началась новая эпоха. Не присягнувших и попытавшихся бунтовать обезглавили с особой жестокостью в назидание всем остальным. Оставшиеся вынужденно покорились. Варгарус стал основателем династии Риндемар. В его династии всегда рождались сильные властители, но в тот период, в котором жили мы, суждено было появиться непревзойдённой по силе владычице.

Царевна Мирриэлья из рода Риндемар обладала неимоверным могуществом и властью. Казалось, в ней соединились все потоки той Силы, которая и позволяла нам повелевать не только своим народом, но и близлежащими системами. Никто не мог превзойти её в искусстве созидания и разрушения сущего. Но не только этим даром славилась наша повелительница. Неподдельное восхищение вызывала также удивительная красота, не имевшая себе равных. Отдельных слов заслуживают прекрасные волосы, золотыми кудрями рассыпающиеся по плечам, переливающиеся на солнце сотнями бликов. Создавалось впечатление, будто они жили своей собственной жизнью, привлекая и завлекая. Эта роскошная масса локонов обладала одним изумительным свойством: она накапливала силу своей хозяйки, увеличивая её могущество. Подобное стало возможным из-за проведения очень древнего ритуала, ныне забытого и сохранившегося в тайниках немногих древних родов.

Но, чем больше власти сосредотачивалось в руках царевны, тем сильнее и беспощаднее становились гонения. Отныне никто не мог чувствовать себя в безопасности. Своим умом, коварством и жестокостью она превзошла всех правивших до неё. Беспредельным было охватившее нас отчаяние и не знали, откуда в следующий раз придёт беда. Казни следовали одна за другой, за малейший проступок следовало тягчайшее наказание не только самого виновника, но и членов его семьи, не щадили даже детей. Сам воздух, казалось, дрожал от потоков крови, лившихся повсеместно. Ожидание неминуемой расправы сводило с ума, повсюду царили страх. отчаяние и недоверие даже к самым близким, ибо страну наводнили шпионы, искавшими и, к несчастью, находившими подозреваемых целыми сотнями. Население стремительно сокращалось. Прежде боготворивший свою властительницу и восторгавшийся её очарованием и талантами народ теперь проклинал и ненавидел мучительницу Мирриэлью, но стихийные волнения подавлялись такими чудовищными методами, что выжившие не смели и помыслить о неповиновении. Единственная цель несчастных — постараться выжить любой ценой. Резкая убыль населения грозила полнейшим уничтожением нашей расы в недалёком будущем. И тогда было принято отчаянное решение. Жалкие остатки некогда могущественных родов в этой почти безнадёжной ситуации договорились о проведении ритуала, уходящего в глубь тысячелетий. Решиться его использовать могли только попавшие в смертельную ловушку, из которой не находилось иного выхода, ибо заклятия, произносимые во время его проведения, требовали принесения в жертву всех участников процесса. Мощь этого обряда в буквальном смысле вытягивала всю жизненную энергию, впитывая и забирая потоки сил, составлявших нашу сущность. Воспользоваться данным Источником мог не каждый, а только наиболее искусные и находящиеся на краю гибели. Менее подготовленным не стоило даже пытаться использовать Источник, так как по мере накопления потенциала на смельчака или. скорее, безумца обрушивался такой колоссальный энергетический удар, что без должных умений в совершенстве управления первозданных Сил его выжигало изнутри за считанные минуты, не оставляя даже пепла. Остальные в зависимости от их возможностей продержатся дольше, но их гибель от истощения неизбежна. Мы можем лишь оттягивать её, пропустив через себя гигантскую мощь Источника, направляя его потоки таким образом, чтобы уничтожить ту, которая своим безумием грозила превратить наш мир в выжженную пустыню.

Возомнив себя непобедимой, ослеплённая гордыней и неистребимой жаждой власти, царевна попала в расставленные сети и в решающей битве нам удалось с неимоверными усилиями избавиться от чудесных волос, её величайшей гордости и украшения, от которых она получала подпитку. Но, даже ослабленная, она сражалась неимоверно яростно и только объединёнными усилиями мы смогли, наконец. победить. Голову отделили от туловища, тело разрубили на части. Куски плоти раскидали по всем мирам, чтобы не дать им соединиться вновь с помощью волос. Для этой цели необходимо, чтобы локоны напитались кровью живых, благодаря чему они активизируются и начинают искать. По мере увеличения количества выпитой крови появляется подобие разума, у которого только одна цель — найти своё тело, соединиться с ним в единое целое. Масса волос будет нарастать, становиться беспощаднее и требовать всё новых жертв. Чем больше, тем лучше. Отдельные пряди начнут отделяться от остальных и продолжать неотступно искать. И да смилуются над нами Небеса, если они найдут! Могущество их нарастает и увеличивается вдвое, втрое с каждым поглощённым глотком крови, против них бессильны не только обычные, но и известные нам магические способы, если они войдут в полную силу. Единственное, что мы могли сделать — отсоединить их от своей Хозяйки и спрятать в недоступном, как надеемся, месте. К счастью, нам повезло и такое место было найдено совершенно случайно во время путешествия по отдалённым планетам. Одна из них хоть и была заселена людьми, но потоки Силы здесь не прослеживались. Совершенная пустыня в магическом смысле. Эта планета носила чуждое для нашего слуха название Земля. Живущие здесь существа в то время даже не подозревали о наличии других миров. Безопасное убежище для артефакта было выбрано, тем более что времени для поиска лучшего у нас уже не оставалось. Проведя сложнейший ритуал, проклятые кудри были намертво и, надеюсь, навсегда запечатлены в тайном месте. Пробудить их может только кровь, но мы приняли все известные меры и способы, чтобы подобного не случилось. Книга тоже укрыта в глубоком подземелье и заклята нашей кровью. Активируется она соответственно, достаточно одной капли.
Тем, кто придёт после нас, необходимо запомнить и передать своим потомкам: никогда не пытайтесь найти эти чудовищные локоны, ведь с ними возможно возвращение той, о которой я содрогаюсь думать даже сейчас. У неё отсутствует жалость, доброта и милосердие, Сила, власть и кровь — вот что пылает в этом сердце неугасимым огнём. Слабые и сильные одинаково подлежат уничтожению, оставшиеся служат забавой для жестоких игр, принуждённые жить в постоянном страхе, унижении и покорном служении.

Осталось дописать последнее и попрощаться навеки. Чувствую, как слабеют руки, в глазах мутнеет и дыхание прерывается хриплым кашлем. Использованный ритуал вытягивает из нас капля за каплей Силу и жизнь вместе с кровью, и чем ближе конец, тем сильнее уходит кровь. Не стоит жалеть нас, сделано то, что необходимо, чтобы по мере возможностей защитить свой народ и остальные расы от неминуемого уничтожения. Гордыню и жажду власти превыше всего ценили наши предки и мы сами, и как жестоко поплатились за это! Возмездие настигло неотвратимо. Надеемся, что вас оно обойдёт стороной. Не воскрешайте Мирриэлью, пусть сгинет навечно! Остаток отпущенных часов, а, может, и минут мы проведём в подземелье с единственной надеждой — обрести долгожданный покой после всех бессмысленных и беспощадных ужасов. Да будет мир со всеми!»

Глава 4. Прозрение

Несколько минут царило потрясённое молчание. Потом наступил хаос. Возбуждённые голоса, проклятья, скрип отодвигаемых стульев слились в несмолкаемый шум. Прервал это смятение потрясший здание до основания ужасающий грохот. Казалось, сам фундамент встал на дыбы, чтобы рассыпаться по кирпичику. Свет замигал и погас, и воцарилась темнота.

«Неужели так поздно? — удивился кто-то. — Ведь прошло не больше двух часов с обеда, даже в ноябре так рано не темнеет».

Раздались другие голоса, предлагавшие выйти из здания и посмотреть, что случилось на самом деле, так как дальше оставаться здесь было опасно. пол дрожал под ногами, в некоторых местах начала осыпаться штукатурка, стали взрываться лампы, усыпая пол осколками. Надо было срочно уходить. Осторожно балансируя на вздыбившемся полу и кое-где держась за стены, группа людей медленно продвигалась к выходу.

В коридорах царила полнейшая тишина, ни звука не доносилось из-за дверей. «Почему так тихо, где остальные?» — раздались недоумевающие голоса. Но долго раздумывать над этим было некогда: с потолка всё сильнее осыпалась штукатурка, по стенам змеились трещины, расширяясь с каждым мгновением. Идти становилось всё труднее, пол под ногами опасно наклонился, как будто древнее чудовище норовило вырваться из многолетней спячки. Пробираясь наощупь среди появившихся неожиданно препятствий, группа их семи человек наконец выбралась из грозившего вот-вот рухнуть здания.

На улице царила та же кромешная темнота, но воздух неожиданно оказался тёплым. «И это в конце ноября», — заметил кто-то. Данное обстоятельство было очень кстати, так как, выбираясь из норовившей развалиться постройки, никто не вспомнил о верхней одежде, так и оставшейся в пустующих помещениях.

«Может, кто-то захватил телефон?» — спросил Максим Александрович, под чьим руководством происходило изучение необъяснимой до сегодняшнего дня находки.

«У меня, только зарядки осталось мало,» — ответил один из сотрудников, Андрей Владимирович, более всех стремившийся разгадать таинственные письмена.

«Включи ненадолго, необходимо осмотреться и хоть в общих чертах понять, что случилось», — попросил Максим Александрович.

Но слабый свет фонарика только ещё больше привёл в недоумение и окончательно запутал столпившихся людей. Насколько можно было разобрать, повсюду царило страшное запустение. Улицы «радовали» горами раскиданного мусора, среди которого шныряли полчища крыс, совершенно игнорирующих собравшихся. Да и кого им бояться? Вокруг ни души, окна находящихся рядом домов зияли пустыми рамами, кое-где виднелись остовы давно покинутых автомобилей, искорёженные обломки которых изъела ржавчина. Гнилостный смрад разложения вызывал рвотные позывы, смешиваясь с застарелым и оттого ещё более въедливым запахом крови. Но последним штрихом к общей картине стали деревья. Обычные деревья с зелёными листьями!

«Что тут произошло?! — раздались недоумевающие испуганно-растерянные голоса. — Ведь за несколько часов, которые мы провели в лаборатории, исследуя книгу, не могло произойти столько разрушений!»

Взволнованные крики прервал чужой голос. Подошедший неслышно человек имел вид бывалого путешественника, готового к различным испытаниям, встречающимся на его пути. Одет в немаркую удобную одежду, не привлекающую внимания и не стесняющую движений, коротко острижен, лицо незапоминающееся. за плечами средних размеров рюкзак, в руках — мощный фонарь.

«Кто вы и откуда? — спросил он, пристально вглядываясь в замерших людей. — Я вас раньше здесь не встречал. Из какого убежища?»

Вперёд выступил Максим Александрович.

«Я — руководитель научно-исследовательской группы из Центра изучения древних языков и наречий, — представился он. Сегодня в здании, где мы работали, вдруг погас свет на всех этажах, а само оно начало разрушаться на наших глазах. Мы с большими трудностями выбрались оттуда, не встретив почему-то других сотрудников. Здесь обнаружилась совершенно потрясшая нас картина. Что за катастрофа привела город в такое ужасающее состояние? И, ради Бога, объясните, если сможете, почему в конце ноября деревья стоят с зелёными листьями?!»

На лице незнакомца появилось сначала изумление, которое сменилось подозрением и даже лёгкой угрозой.

«Что за игру вы затеяли, профессор? — интонация стала насмешливо-угрожающей. — Я ещё раз спрашиваю, где находится убежище, в котором обитаете? И прекратите рассказывать мне сказки, иначе могу и рассердиться». И с многозначительным видом похлопал рукой по рюкзаку.

«Я говорю вам чистую правду, это подтвердят и мои коллеги, находящиеся сейчас со мной. А про убежище, о котором спрашиваете, нам ничего не известно. Ведь так?» — обратился Максим Александрович к остальным. Они выразили полное согласие.

«Не может быть, — упорствовал так и не представившийся неизвестный мужчина. — Я жил неподалёку от того места, где стоял Центр. И знаю. что…»

«Почему стоял? = перебил его кто-то. — Разрушаться он стал недавно, ещё сегодня мы проводили исследования в нём».

«Потому, — сумрачно сказал мужчина, — что он был покинут всеми, кто там работал, незадолго до Исхода».

«Какого ещё Исхода?!» — вопросы сыпались со всех сторон.

Недоверчиво и ещё более подозрительно посмотрев на них, мужчина ответил:

«После того опустошения, которое принесла нам Тварь, прошло семь лет. Большинство сгинуло. послужив пропитанием для этой… — тут он выругался, — а немногие оставшиеся в живых прячутся в убежищах, вступая в борьбу за пропитание с крысами и другими такими же несчастными. Нас слишком мало, чтобы восстановить разрушенное, тем более вынужденные каждый день сражаться на пределе сил за немногие оставшиеся блага».

«А вы искали в других городах? Может…»

«Нет, — прервал незнакомец. — Это бесполезно. Там, где прошлось чудовище. не остаётся живых, только опустевшие земли да тучи крыс и падальщиков. Оно уползло искать новых жертв. Главное — подальше от нас!»

Пока продолжался этот необычайный разговор, началась гроза. Ярчайшие молнии вспарывали небеса, освещая пространство вокруг слепящими всполохами. Поднялся ветер, поднимая горы мусора и обрушивая его с высоты водопадом отбросов и грязи. Стоять становилось всё труднее, с неимоверной быстротой мелькали крысы, пытаясь поскорее укрыться от начинавшегося урагана.

«Надо уходить!» — раздались отчаянные крики в усиливающемся гуле ветра, но было поздно. Раскат грома, казалось, расколол землю до самого основания. Ослеплённые, оглушённые, потерявшиеся люди не понимали, в каком направлении искать спасения. Вдруг на фоне непрекращающихся вспышек молний небо озарилось сиянием. Еле удерживаясь на ногах, цепляясь друг за друга, люди подняли головы, чтобы посмотреть на источник, который своим блеском затмевал молнии. И они узрели…

По небу величественно плыла Она, Возрождённая. И хотя никто из присутствующих до этого ни разу Её не видел, а встретившийся учёным случайно человек даже не подозревал о наличии Книги, ошибиться было невозможно.

Волосы сияющим каскадом развевались у Неё за спиной. Казалось, всё небо горело золотым огнём, переливалось и сверкало живыми всполохами так, что смотреть было невыносимо и в то же время необъяснимо притягательно-пугающе. Чарующая прелесть всего облика манила и отталкивала одновременно, не давая отвести взгляд хоть на миг. Чёрные как бездна очи заглянули в самую душу, затягивая и пленяя слабеющий разум. Нежным как пение соловья голосом прозвучали гибельные слова, отчётливо различимые на фоне разразившейся вакханалии грозы и урагана:

«Я вернулась! И отмщение моё будет ужасно и неотвратимо, жалкие смертные! Я заставлю дрожать и трепетать передо мной весь этот никчёмный мирок с такими же обитателями! Клянусь именем своим Мирриэлья!»

И Мир содрогнулся. Но это уже совсем другая история.